Особенно,... 
12 
Восстановивший присутствие духа Автомобилист бодро соглашается и возвращается к вопросу о разнице между Клиффордом Ирвингом и Говардом Хьюзом.
Потом все трое отправляются в ресторан, где заказывают омаров, и до десяти вечера ковыряются в их панцирях. Наконец Автомобилист зевает, так как настает время его отхода ко сну, и, подмигивая, просит всех его извинить, намекая этим на то, что не позволит какой-то климактерической суке помешать его ночному покою. Невзирая на протесты Уолли, он достает из бумажника две купюры по сто песо и кладет их рядом со своей тарелкой. Когда Бетти предлагает купить еще бутылку и распить ее у него на балконе, он галантно объясняет, что в других обстоятельствах был бы счастлив это сделать, но завтра из Штатов прибывает его новая коробка передач, а он любит ковать железо, пока горячо. Как-нибудь в другой раз. Он пожимает руку Бетти, разворачивается и, стараясь ровно держаться на ногах, начинает подниматься по лестнице.
Мрак Пуэрто-Санкто
И вот все начинается снова – вой, возня, шум и гвалт – опять эти собаки – предрассветный лай, который слышится в горах на юге и захватывает весь город как раз в тот момент, когда уже кажется, что сукины дети угомонились и теперь можно немного поспать.
Чиф начинает поскуливать. Автомобилист зарывается под подушку, проклиная ночь, собак, этот город и свою безумную жену, которой и пришла в голову мысль сюда приехать – черт бы ее побрал! Почему он оказался здесь – вопрошает он у мрака – а не в Йозмите, Мэриленде или даже на Шекспировском фестивале в Эшленде? Почему в этой неразберихе теней и колючек?
Справедливый вопрос. Я и сам когда-то задавал его себе. Это произошло в один прекрасный день, вскоре после того, как Бетси заявила, что мы расходимся окончательно, и мы все узнали, что отец неизлечим (конечно, Автомобилист напомнил мне его, не столько своей внешностью, сколько замашками, свойственными именно этому типу американцев, – прямой спиной, подмигиваниями, манерой обращения с механиками и техникой и многим другим). Врачи так часто предупреждали нас о назначенном сроке, а отец умудрялся настолько растягивать отпущенное ему время, что мы с Бадди втайне были уверены – нашего упрямого техасского отца может сломить только возраст. Руки и ноги у него истончились, голова болталась на макаронине шеи, но мы продолжали надеяться, что в последний момент из-за горизонта придет какое-нибудь спасение.
И папа тоже рассчитывал.
– Думаю, скоро они откажутся от всех этих исследований. Только посмотрите, какая мускулатура… – он задирает штанину и криво улыбается, глядя на подергивающуюся и трясущуюся плоть, – …мышцы перекатываются, как крысы по палубе текущей шаланды.
Да-да, соглашались мы. А потом как-то в сентябре мы отправились на козье пастбище, чтобы пристрелять винтовки и обсудить, куда бы нам двинуть осенью на охоту. И тут папа опускает ружье и говорит:
– Этот чертов приклад трясется, как собака во время поноса. Давайте прокатимся куда-нибудь в другое место…
…и все поняли, что наша поездка станет последней. Мы с братом начали обсуждать это тем же вечером. Я знал, куда хочу. Бадди сомневался, но решил, что старшему брату виднее. И на следующий день мы сообщили о нашем плане папе, когда тот готовил на заднем дворе барбекю.
– Я не прочь прокатиться на юг. Но почему именно это Пуэрто-Санкто? Что там такого особенного?
– Дев утверждает, что там что-то есть такое, – ответил Бадди.
– Он просто хочет показать нам, где прятался в течение полугода, – заметил отец. – Это уже само по себе является достопримечательностью.
– В какой-то мере, – согласился я. Все знали о том, что я много лет мечтал свозить их туда. – Но не только из-за этого – в том месте есть что-то первобытное, доисторическое…
– Как раз то, что нужно человеку, когда он попадает в затруднительное положение, – вставила мама. – Ощущение доисторического очень помогает.
– Может, снова слетаем на Юкон, – предложил отец. – Половим рыбку.
– Да ну ее! – откликнулся я. – Ты всю жизнь таскал меня по своим местам. Теперь моя очередь.
– Да он же развалится по дороге в Мексику! – вскричала мама. – Он не смог вынести даже поездки в Портленд на Парад роз.
– Все я вынесу, – возразил отец. – Это не проблема.
– «Это не проблема!» Сотни миль по мексиканским дорогам в твоем плачевном состоянии.
– Я же сказал, что вынесу, – повторил отец, бросая ей гамбургер, и, повернувшись, уставился на меня сквозь дым. – Единственное, что я хочу знать, это, во-первых, почему Пуэрто-Санкто и, во-вторых, что ты там задумал?
12 
