85 
— Ну, постираю ее.
— Э-э-э, — растерянно и смущенно протянул Банда. — А разве… А разве она грязная была? Я ведь ее… только сегодня… — Банда терялся, не находя слов для оправданий и недоумевая, когда же успел вымазаться воротничок его самой лучшей рубашки. — Только сегодня надел, а она была постиранной.
— Да она и есть чистая, Саша! — рассмеялась Алина. — Просто… Ну, ты пойми меня… Мне хочется что-нибудь постирать твое… Что-нибудь сделать тебе приятное.
Банда ошалевшими от радости глазами смотрел на девушку и совершенно не понимал, за что, за какие такие заслуги могло на него свалиться это сказочное, это безмерное счастье. Теперь он уже сам сгреб Алину в охапку, нежно охватывая ладонями девичье тело и пытаясь усадить ее к себе на колени, но роли, видимо, поменялись, и на этот раз уже она воспротивилась, спрыгнув с колен и вырвавшись из его рук.
— Перестань. Ты что-то забыл в машине.
— А как же мне теперь до нее добраться? Не с голым же торсом по подъезду расхаживать. Хорош телохранитель!
— Я сейчас дам тебе майку отца. Пойдет?
— Неудобно…
— Ой, слышать не могу! Жди здесь, — и с этими словами девушка скрылась в кабинете отца, бросившись к шкафу, в котором лежали вещи Владимира Александровича.
Майка пришлась Банде как раз впору, и он, не мешкая, спустился вниз, а когда вернулся, у девушки от удивления округлились глаза — Банда держал в руках никак не менее шести огромных пластиковых пакетов, плотно-плотно чем-то набитых.
— Что это? — только и смогла выдохнуть Алина, пропуская тяжело дышащего парня в квартиру. — Ты что, уже решил ко мне перебраться и захватить все свои вещи?
Банда, не имея сил ответить на немного неудачную шутку девушки, устремился на кухню и, лишь поставив пакеты на пол и распрямив спину, улыбнулся ей, спокойно отвечая:
— Алинушка, я подумал… Мы ведь три дня жить будем. Так я тут мимо универсама проезжал…
— В шесть утра?
— А он круглосуточный был… — Банда говорил неуверенно, и девушка тут же уловила это.
— Правда? И где это, не подскажешь случайно?
— Ну, там…
— Александр, не ври!
— Не вру. Все купил еще вчера. Специально к этому дню готовился. Вот смотри…
И Банда начал разгружать пакеты.
Чего здесь только не было! Несколько килограммов апельсинов и персиков, десяток плодов манго и пять ананасов, две огромные ветки бананов. Упаковка замороженной земляники и мешочек свежей черешни венчали то, что условно можно было назвать фруктовой частью программы питания выходных дней, разработанной Бандой.
Далее следовала огромная индейка и большой кусок свиного филе, палка салями и немецкая ветчина. Бесконечное множество разнообразных майонезов и соусов, кетчупов и приправ. Несколько упаковок голландского печенья и австрийские пирожные, набор швейцарских шоколадных конфет знаменитой фирмы «Саротти» и банка кофе «Нескафе-классик».
— Это быстрее в морозильник! — протянул Банда Алине огромный торт из мороженого. — Это, это и это, пожалуй, туда же.
Он выставлял на стол содержимое пакетов, и Алине ничего не оставалось делать, как только удивляться — шампанское «Фрейшенет» и водка «Абсолют», пиво «Хольстен» и вино «Молоко любимой женщины», ликер «Каперинха» и коньяк «Метакса».
— Саша, по-моему, ты сошел с ума!
— Ни капельки. Просто сегодня я хочу пригласить тебя на ужин.
— Но ведь мы договаривались, что весь день проведем дома, вдвоем, и никуда не пойдем…
— Правильно. Никуда не пойдем. Я приглашаю тебя на ужин в собственный ресторан, скажем, «У Александра». Место его дислокации на сегодняшний вечер — ваша кухня.
— Ты что! — всплеснула руками от восторга Алина, но тут же лицо ее снова приняло озабоченное выражение. — Подожди! И ты рассчитываешь, что мы все это съедим и выпьем за один вечер?
— Ну почему за один? — Банда подошел к Алине вплотную и нежно заключил ее в кольцо своих рук. — Я никуда от тебя не уйду. Ни сегодня, ни завтра. Я буду с тобой эти три дня… пока не вернутся с дачи твои родители.
— Саша, милый! Я люблю тебя! — она поцеловала его, но, вспомнив что-то, снова озадаченно взглянула ему в глаза. — А как же Анатолий? Ведь завтра его смена…
— Я уговорил его уделить побольше внимания своей жене и детям, — широко улыбнулся Банда, — и дал ему отгул на субботу. Взял, понимаешь ли, нелегкий труд по твоей охране на себя!
85 
