27 
А вот его, единственного из всех, вначале аккуратно взяли под уздцы солидные рабочие муравьи прибрежной скученности порта – буксиры, а потом их сменили еще более тяжелые собратья – целое скопище серьезных океанских бурлаков. И вот так гуськом, не останавливаясь даже для пополнения топлива – делая это на ходу, из сиськи идущего параллельным курсом и периодически подруливающего танкера, кавалькада мощных буксиров увезла его из родимой базы флота Лонг-Бич. Прокатила вниз по шарику Земли до самого пролива Дрейка, отстраняющего от цивилизованного мира антарктический холод; и затем снова вверх, обходя Южную Америку с другого конца, до самой теплолюбивой в Атлантике военно-морской базы Форталеза. И понятно, почему закупленный Бразилией трофей не желалось протаскивать через более близкий, чем пролив Дрейка, – Магелланов. Против кого хотелось тогда, в две тысячи пятнадцатом от рождества Христова, использовать этого захваченного уздечкой старого динозавра? Естественно, против второго по мощности соседа бразильцев – Аргентины. Но извините, этот самый Магелланов проход почти вклинивается в ее территории – рисковать не хотелось.
Вот здесь, в Форталезе, над бывшим «Нью-Джерси» еще раз поиздевались хирурги. Понятное дело, его прибывшее из других эпох вооружение следовало по возможности обновить. Ему действительно повезло, ибо тогда еще большая страна Бразилия не успела расколоться на северную и южную и имела при себе солидные валютные резервы, а кроме того, очередной диктатор страны родился не в ту эпоху и страдал гигантоманией – ну кто бы еще решился прибрать к рукам такой старинный металлолом, как американский линкор выпуска тысяча девятьсот сорок четвертого года?
Потом началась его жизнь и служба (настоящая – не музейная) под другим флагом и под другим именем. Ну что ж, зато, в отличие от своих братишек, он остался на плаву.
20
Удар по окрестностям
И значит так. У него имелось оружие и наличествовал враг. Но он был не полицейский и не частный детектив, так что узнать, где сейчас находятся его враги, не умел. Однако разве они были единственными подонками в стране? Раз уж у него в наличии имелось оружие, изготовленное на денежки налогоплательщиков, не стоило ли развернуть его использование против всех сволочей мира? Да, у большой Америки имелось достаточно врагов во внешнем мире, и, по большому счету, именно для приструнивания этих облизывающихся от зависти перед американским богатством и предназначался арсенал «Коммодора Буканона». Однако то, что сотворили в пригороде изверги из Сан-Бернардино, мечтали бы сделать какие-нибудь неграмотные, напичканные злобой с пеленок арабы, но их сюда не пускают. А эти, перебежчики из соседней Мексики, а скорее даже потомки нелегалов, и к тому же не первого поколения, – они уже здесь. Но видите ли, их почему-то нельзя приструнить так же, как «Коммодор Буканон» и ему подобные приструнивают возомнивших о себе арабов или африканцев. Оказывается, местный преступник имеет привилегию совершать это самое преступление. Причем безнаказанно. Пользуясь случаем, тем, что полиция задействована где-то, на признанных почему-то более важными направлениях. Не пора ли установить справедливость? Эдакое равенство для потенциальных нарушителей закона и, прежде всего, убийц? Убрать с них эту самую привилегию по случаю места рождения и гражданства? Установить справедливость с помощью уравнивания их с жертвами? Сделать их такими же беззащитными перед расплатой, как насилуемые ими девочки? Кто «против»? Похоже, все окружающие вроде бы «за», просто ханжеская привычка перекладывания ответственности на других, на что-нибудь далекое, типа государственной машины, не дает четко и членораздельно произнести это самое «за». А уж тем более взвалить на себя работу по исполнению решения. Боязнь за последствия, причем за последствия чисто для себя, останавливает. А еще тормозит, ставит на стопора лень. Лень, ибо если не лениться, можно сделать многое. Можно обойти устаревшие законы, даже вывернуть их в свою пользу. Можно умудриться сделать месть, и даже превентивное убийство убийц, таким хитрым, что попробуй потом привлечь тебя хоть к чему-нибудь. Железное алиби и все прочее далее по списку. Понятно, к нашему родному случаю дело не относится. Нам некогда изобретать алиби. А главное, незачем.
Итак, уравняем преступников еще в одном. (Изгаляемся, по случаю невозможности быть следопытами.) Уравняем месть им не по отношению к жертвам, а в отношении тех, чьи близкие погибли.
27 
