— Я всю жизнь посвящал изучению мудрости древних, — Тааб отмахнулся от жреца, как от надоедливой мухи. — У меня есть ключ к их письменам и тайнам.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся одними губами верховный жрец.
Тааб-Горус рванулся к царице, протягивая обветшавшие свитки.
— Взгляни, богиня, взгляни на эти древние свитки! В них описаны чудеса, происходившие в прежние времена в нашем благословенном государстве. Тогда люди легко прибегали к известному нам магическому средству.
Царица своей неподвижностью больше напоминала золотую статую. Тааб-Горус скромно поклонился.
— Вспомни, о богиня, что великая милость приобретается только великими дарами. Древние знали это, и когда бог дождя, от щедрости которого зависит благосостояние страны, медлил, они приносили ему в жертву то, что считали самым драгоценным — человеческую жизнь.
Великий жрец насмешливо рассмеялся.
— Тааб, ты не в себе: мы уже приносили богу дождя такой дар. Ты ж и приносил, забыл, что ли?! Толку пока что не видно, дорогой мудрец.
Горус скривил темные от старости губы:
— Можешь быть спокоен. И не трепещи за дочерей, сестер, сынов и братьев нашего народа! Еще в древности завет черных фараонов строго запрещал приносить в жертву природных детей Мерое, заменяя их чужестранцами, служившими иным богам.
Царица и жрец беспокойно переглянулись: мудрец и маг предлагал нечто немыслимое, немыслимо опасное!
— Слушай внимательно мои слова, царица: великий бог дождя требует своего дара. У тебя нет иного выхода… — и глаза Тааба-Горуса сверкнули гневом.
Царица грустно склонила голову:
— У нас нет иного выхода.
Верховный жрец насмешливо развел руками:
— У нас нет иного выхода. Слава мудрому Горусу! Тааб вскинул голову и прошипел:
— Твоя ирония неуместна, жрец! Ты предлагаешь сложить руки и ломать их до крови с отчаяния, пока голодная смерть не погубит всех вас до единого человека?! — тонкий и визгливый голос старика словно ударил по жрецу. — Народ умирает! Город гибнет. Солнечный зной сушит поля и сады. Покажи нам иной путь к спасению!
Верховный жрец отвернулся и вышел прочь из тронного зала. Золотая царица глухо произнесла:
— Да свершится воля твоя, Тааб.
Старик поклонился. «Мы добьемся своего, принц мой Раненсет, ученик мой. Они принесут в жертву чужеземцев, и генерал Симо Кхали будет вынужден силой сместить их. Дорога к власти будет открыта для тебя, о Раненсет… Да свершится воля моя».
Глава 1
ЗАТЕРЯННЫЕ В ПЕСКЕ
…Они блуждали по пустыне уже несколько суток, беспомощные, маленькие, жалкие в этом дьявольском замкнутом круге. Они сами нарезали круги, круг за кругом, круг за кругом в самом пекле геенны огненной под названием пустыня Сахара. И ничто не помогало: ни крики, ни тычки в черную спину их водителя Нага Мибубу… Маленький абориген не выпускал руль из цепких черных рук, гнал на бешеной скорости в никуда, громко распевая песни и смеясь. Ему было хорошо.
Три дня назад им тоже было хорошо. Тогда они выехали из лагеря экстремального туризма в Абу Хамеде, чтобы поснимать пустыню и дикое зверье на воле: четыре искателя приключений, некто, вроде гида и переводчика по совместительству, и чернокожий водитель Мибубу. «Лэндровер», взятый ими в Абу Хамеде в аренду, был размалеван бело-черными полосами, как зебра, и Ванечка Ларин с усмешкой сказал тогда:
— Теперь нам только и остается, что хвостом мух цеце с ляшек отгонять…
Все сразу представили себе зебру, отчаянно шлепающую себя по бокам хвостом, и дружно рассмеялись. Хотя какие в Судане зебры?
В самом радужном настроении они отчалили из лагеря, нащелкали за три дня кучу самых классных фоток — вот родственнички потом потаращатся!
И тут на тебе! Все началось с того, что их гид, англичанин Брет Филиппс, родившийся в Судане, светловолосый, тощий наследник памяти туманного Альбиона, внезапно — и откуда только навеяло? — свалился с приступом малярии. Но и это еще не беда, да только как-то очень некстати выяснилось, что Нага Мибубу тайный, но отчаянный алкоголик, священнодействующий над бутылкой джина на каждой остановке. Неразбавленный, дьявольски крепкий джин Мибубу пил, как другие пьют воду или чай с лимоном.
И вот теперь, на четвертый день их «сафари», когда Филиппс без сознания лежал в машине на куче одеял, Мибубу окончательно вышел из-под контроля. Он выцарапал из тайника сумку с бутылками, рассовал несколько пузырьков по бесчисленным карманам куртки цвета заношенного хаки и показал «рашэн туристо», какой африканец не любит быстрой езды.