28 
Настя, увидев меня, с радостью затопала навстречу, однако, когда я посадил ее на колени, вдруг заявила «у-у-у!» и протянула ручки к кошаку. Тот быстро запрыгнул на другое колено.
— Теперь все в порядке? — поинтересовался я у дочери.
— Угу, — подтвердила она, а Рекс кивнул.
— Знаешь, — поделилась со мной Мари, — я даже слегка беспокоюсь! Настя натуральным образом разговаривает с этим котом, сядут рядом и беседуют… И не засыпает, если он не подойдет и не помяукает что-то. Сказки ей пытались рассказывать — не помогает.
— А кто рассказывал, эта рыжая корова? Да на фоне нее не то что кот, ишак и то Шахерезадой покажется.
— Так ведь Настеньке пора учиться говорить! А этот чему ее научит?
— Думаю, она не только с ним разговаривает. Правда, доча?
— Ага.
— Ну вот, видишь. Просто, если ребенок растет в двуязычной среде, то говорить он, как правило, сразу на двух и начинает. Так что Настенька с рождения будет знать не только русский, но и кошачий, чем плохо!
— Тебе бы только поиздеваться! Сам бы почаще с дитем разговаривал.
— Тогда она будет знать не два языка, а сразу три. Нет, все-таки русский командный лучше начинать учить попозже, где-нибудь лет с четырех. Вот стукнет четыре, подарю ей мотоцикл и займусь педагогикой.
Мари рассмеялась, но, по-моему, зря — насчет мотоцикла я говорил вполне серьезно.
— Но все-таки, — продолжала она ябедничать на Рекса, — он иногда такое вытворяет! Вчера целый час ей что-то рассказывал, так она ко мне пришла чуть не в слезах и не успокоилась, пока я ее кота не приласкала.
— Наверное, делился тяжкими воспоминаниями об английской неволе, — предположил я.
Рекс снова кивнул.
— Вот видишь? Политическая ориентация у него совершенно правильная, плохому он Настеньку не научит.
На обед у величеств была уха, картошка с котлетами, брусничный морс и беседа про Антарктиду — дело в том, что на прошлой неделе англичане озвучили свои территориальные претензии. И это при том, что недавно оттуда вернулась наша экспедиция, натыкавшая российских флагов везде, где только можно! Гоша пребывал в некотором недоумении.
— Понимаешь, — объяснил я, у них там есть институт новых технологий при Адмиралтействе, а заправляет в нем доктор Буш. Так вот, когда начальство спросило его, что может понадобиться русским в Антарктиде, тот после недельных вычислений выдал результат. Оказывается, если мы рванем там нечто наподобие того, что бабахнуло на Тунгуске, произойдет растопление подледного слоя. И льды, как по смазке, поползут в океан… От айсбергов в Южном полушарии станет не протолкнуться. А потом они растают, и уровень мирового океана несколько поднимется.
— На сколько? — задал вполне резонный вопрос Гоша.
— Буш дал вилку от пяти до ста двадцати метров.
На самом деле эту вилку дал я, а английский гений просто подогнал под нее свои расчеты, но говорить об этом я не стал из скромности.
— Неплохая точность, — улыбнулась Маша.
— Нормальная, клиентам, как видишь, хватило. Так что с пятым материком делать-то будем? Просто так отдавать англичанам — это они первые же и не поймут.
— Вот поэтому и отдать, — предложил Гоша, — пусть ночами не спят, мучаются вопросом, какую на самом деле пакость мы им приготовили.
— Они что, задаром будут мучиться? — возмутилась Маша. — Только продать, причем торговаться буду лично я! Вам доверь — так вы за нее и миллиарда не получите. Фунтов, я имею в виду. Вот только не выйдет ли как с Аляской? Продали, а там золото с нефтью. Дядя, это к тебе вопрос, как к самому эрудированному.
— А причем тут эрудиция? В ближайшие сто лет точно не выйдет, это вы не хуже меня знаете. А что там потом будет — этого даже я не в курсе. Но сильно подозреваю, что еще лет пятьдесят ничего не изменится, а к тому времени или Россия будет то золото в поясе астероидов добывать, или ей станет не до Антарктиды, неважно, чья она. Так что, если сможешь развести народ на приличные деньги — я только «за».
Разобравшись с Антарктидой, я отправился в кабинет генерального архитектора, посмотреть, что там они с Машей придумали в качестве моего московского жилища.
При ближайшем рассмотрении проект оказался не так уж и плох — нечто вроде маленькой крепости с четырьмя башнями по углам и одной, тонкой и высокой, как минарет, в центре.
— Линейка и транспортир у вас тут найдется? — поинтересовался я и, получив просимое, приступил к измерения.
28 
