Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
66 
Тайны за семью печатями
Нежелание Google погружаться в вакханалию пиара было обусловлено здравым смыслом. Это место, Маунтин-Вью, можно назвать одновременно и открытым, и закрытым: там утвердилась культура, навеянная идеями бестселлера Энди Гроува «Выживают только параноики», где разъясняется польза хаоса как дымовой завесы для истинных намерений. Когда книга вышла в свет, Пейдж и Брин занимались форсированной доводкой поисковика, и слишком большая шумиха вокруг их ноу-хау могла им только помешать(37).
А вот как объяснили свою страсть к секретности Ларри и Сергей после преобразования Google в публичную компанию:
Будучи небольшой частной компанией, Google держала при себе конфиденциальную деловую информацию, что, по нашему мнению, сильно помогло в борьбе с конкурентами. Но мы росли, и информация все больше становилась достоянием гласности. В ранге публичной компании мы, естественно, будем предоставлять всю требуемую законами информацию и приложим все усилия, чтобы внятно объяснить намерения, лежащие в основе того или иного нашего шага. Однако мы не собираемся без особой надобности раскрывать сведения, объясняющие наши преимущества, стратегии и намерения(38).
* * *
Общеизвестно неизбывное желание Google уклоняться от контактов со СМИ, и даже репортеры местной газеты испытывают на себе, что такое скрытность по-гуглевски(39). А между тем в редакции газеты считают, что в качестве одного из крупнейших корпоративных граждан города, оказывающих существенное влияние на его жизнь, компания Google должна бы быть поразговорчивее – в конце концов горожане имеют право знать, что делается у них под боком. На это газета Mountin View Voice пожаловалась в редакционной статье одного из номеров за 2007 год:
Вот уже несколько лет – по крайней мере с того момента, как она стала открытым акционерным обществом и доросла до сегодняшних гигантских размеров, – общение компании Google с публикой свелось к чему-то среднему между эпизодическим и вообще никаким(40).
Попытки газеты задавать вопросы в лоб, требующие прямых ответов, неизменно вызывали у Google не слишком дружественную реакцию: «В ответ на наши вопросы мы чаще всего получали одно и то же – полное отсутствие ответа. Вторым по популярности ответом Google на наши вопросы были заявления типа „По этому вопросу мы свяжемся с вами позже“, после чего следовало полное молчание»(41).
Далее редакционная статья предупреждает, чем может обернуться такая страсть к конспирации:
В конце концов компания делает хуже только себе, окружая себя непроницаемой завесой молчания. Коль скоро она сама себя провозгласила «организатором всей информации», ее положение и непреходящий успех напрямую зависят от уровня доверия широкой публики к ее мотивам и действиям. Это доверие не расцветет пышным цветом до тех пор, пока Google не сделается открытой и откровенной. Никакие филантропия и радение о защите окружающей среды не смогут компенсировать отсутствие старой доброй традиции доступности и открытости(42).
Даже встав на рельсы публичной компании, Google стяжала недобрую славу тем, что упорно отказывалась поддерживать контакты с финансовым сообществом, не отвечая на звонки аналитиков, которым требовались данные, чтобы понять и оценить перспективы ее бизнес-модели.
Кроме того, Google отказывается обнародовать прогнозы своих финансовых показателей и еще много другой важной корпоративной информации, конечными получателями которой через прогнозы аналитиков и публикации в СМИ являются ее акционеры. Свою позицию по этому вопросу Пейдж обосновал в письме к акционерам, где предельно ясно дал понять, что руководство компании привержено долгосрочному планированию, даже если в краткосрочном плане доходы компании могут выглядеть непрезентабельно:
«Над многими компаниями довлеет необходимость соответствовать финансовым прогнозам аналитиков. По этой причине они зачастую загоняют себя в рамки предсказуемых, довольно скромных показателей дохода, отказываясь от более масштабного, хотя и менее предсказуемого выигрыша в долгосрочном плане. Мы с Сергеем считаем это пагубным и намереваемся двигаться в противоположном направлении».
Стивен Арнольд отмечает, что секретность Google – неотъемлемый атрибут ее метафизики: «Мое видение проблемы таково, что Google требует самого пристального изучения. Ее публичные заявления – лишь верхушка айсберга, в то время как внутренние процессы, в ней проистекающие, все еще окружены играми в инсайдерские секреты, доступные только посвященным, вроде тех, которыми, помнится, упивались мои университетские однокашники, состоявшие в математическом клубе»(43).
66 
