Особенно,... 
70 
Леха завинтил бутылку, поставил ее на стол рядом с непонятным агрегатом и возобновил свои поиски, отлично понимая, что ищет ветра в поле. Однако остановиться он уже не мог. Так заядлый курильщик, у которого в третьем часу ночи кончились сигареты, упорно обшаривает все углы и закоулки квартиры, выворачивает наизнанку карманы висящих в шкафу старых плащей и курток, заглядывает под кровать, роется на антресолях и переворачивает все вверх дном в поисках курева, хотя точно знает, что в доме табака нет.
Окончательно убедившись в тщетности своих попыток, Леха тяжело вздохнул, отряхнул испачканные ладони, привалился задом к краю верстака и закурил. Холодное железо резало ягодицы сквозь ткань брюк, на душе было паршиво. Что ж, подумал Леха. Придется, наверное, и впрямь отдавать долг частями. Процентами же задушат, суки, со света сживут…
Табак не помогал. Не оборачиваясь, Леха завел руку за спину, нащупал горлышко бутылки, неловко обхватил его ладонью, потянул из-за спины и не удержал – уронил прямиком на бетонный пол.
Ему повезло: бутылка упала на грязную подушку автомобильного сиденья, которая почему-то валялась на полу, мягко отскочила, свалилась на бетон и, негромко погромыхивая боками, укатилась под раскладушку, что стояла у стены.
Леха покрыл трехэтажным матом бутылку, Мышляева, Пистона с его бритым дружком и свою несчастливую жизнь. Бутылка, однако, даже не подумала вылезать из-под раскладушки. Леха понял, что уговорами тут не обойдешься, и с недовольным кряхтением опустился на четвереньки.
Бутылка укатилась далеко, к самой стене, и там таинственно поблескивала, как бриллиант индийского раджи в глубине разбойничьей пещеры. «Вылазь, гнида», – грозно сказал ей Леха. Разумеется, бутылка даже не подумала подчиниться. Ползти за ней на брюхе не хотелось, но оставлять ее под раскладушкой хотелось еще меньше.
Кроме бутылки, под раскладушкой было полно пыли, окурков, яблочных огрызков, шелухи подсолнухов и другого неопределенного мусора. Еще там стояла картонная коробка из-под обуви, которая не вызвала у Лехи никакого интереса. Заранее брезгливо морщась, Леха нацелился было улечься на брюхо, но тут до него вдруг дошло, что перед ним не Триумфальная арка, а легкая алюминиевая раскладушка, которую ничего не стоит отодвинуть. Он снова выругался, встал и одним раздраженным движением оттащил раскладушку от стены. Затем он перешагнул через нее, наклонился за бутылкой и замер в неудобной позе, забыв о том, что нужно дышать.
То, что он искал, лежало прямо перед ним в старой картонной коробке из-под обуви – даже не из-под фирменных кроссовок, а из-под каких-нибудь дерматиновых сандалий фабрики «Красный бракодел». Это были доллары – целая куча беспорядочно сваленных стодолларовых купюр.
Леха почувствовал, что ему не хватает воздуха, и шумно перевел дыхание. Поверить в то, что он видел, было просто невозможно, не прибегая при этом к гипотезе о существовании Бога. В последнее время Леха взял себе за правило раз в месяц на всякий случай посещать церковь, но к тому, что неразборчиво бакланили бородатые попы, относился с осторожным скептицизмом. Теперь, однако, его скептицизм получил такой удар, от которого ему будет трудновато оправиться. Полчаса назад он мысленно взывал к небесам, моля выручить его из беды, послав хоть немного денег. И вот, как говорится, результат налицо! Будучи человеком, гораздо более искушенным в финансовых вопросах, чем простоватый Кузнец, Леха никак не мог объяснить наличие под продавленной раскладушкой в подвале здоровенной кучи денег с позиций диалектического материализма.
На всякий случай он тряхнул головой и протер глаза. Доллары никуда не исчезли – они по-прежнему лежали в обтрепанной обувной картонке, и их бьющая в глаза новизна разительно контрастировала с убожеством окружающей обстановки.
Леха сел на раскладушку и поставил картонку на колени – в точности так же, как это сделал накануне Кузнец. Размышляя о том, кто мог бы стать птенчиком, готовым разнести изнутри совершенное по форме яйцо их «совместного предприятия», Гаркун напрасно сбросил со счетов себя самого, поскольку именно его небрежность послужила причиной обнаружения фальшивок людьми, которые не должны были о них знать.
Леха Лопатин запустил дрожащие руки в шелестящую груду денег. Он понимал, что должен торопиться, но не удержался от соблазна пересчитать наличные. Здесь было без малого тридцать пять тысяч – тридцать четыре шестьсот, если быть точным.
70 
