Особенно,... 
26 
Как-то, на одном из вечеров, она, впервые с начала своей службы, протанцевала весь вечер только с одним гвардейским офицером. Почему именно с ним? Непонятно. С нею многие пытались заговаривать. И не только по причине ее явной близости к императрице. Видная собой Аннета привлекала взоры. Но она с таким гордым и независимым видом проходила мимо, что в молодежных кругах распространилось мнение о ней, как о неприступной гордячке, желающей, повыгоднее устроить свою судьбу. И вдруг – гвардеец... Новость тотчас же стала предметом обсуждения среди фрейлин. Девушки недоумевали: среди других офицеров избранник Аннеты ничем не выделялся. Императрица любила окружать себя пригожими молодыми людьми. А поручик, звали его Федором Высоцким, был и небогат... Но кто возьмется растолковать анатомию страсти, вспыхивающей вдруг между мужчиной и женщиной?..
После нескольких мимолетных встреч и короткого флирта на маскараде, Анна согласилась на свидание, условившись встретиться с поручиком, когда закончится у императрицы игра в карты и она освободится.
Вечером, накинув на голову длинную косынку, концы которой горничная Дуняша помогла ей завязать на груди, она подошла, обмахиваясь веточкой сирени от комаров, к беседке над прудом. Белая ночь заставляла влюбленных искать уединения вдали от летнего дворца. Поручик ждал. Анна издалека увидела его силуэт на фоне белой колонны. Услыхав ее шаги, он отступил в тень. Аннa сделала вид, что не догадывается о его присутствии, и вошла в беседку. Она остановилась у балюстрады, как бы для того, чтобы полюбоваться видом на воду. Поручик неслышно подошел сзади, сильно обнял ее и прижал к себе. Анна тихо охнула.
– Перестаньте, – тихо сказала она, – вы безрассудны.
– Ах, это не то слово, – пылко возразил молодой человек, – я теряю голову. Но как говорил наш пиита Сумароков:
- Если девушки метрессы,
- бросим мудрости умы;
- Если девушки тигрессы,
- будем тигры так и мы...
– А ежели кто узнает, что вы себе позволяете, и донесет ее величеству?
– Государыня будет снисходительна. Никто, как она, не понимает, что такое любовь. Вы сами чай изволите знать, что о любострастии ее величества ходит немало comm?rages <Сплетен (франц.).> среди офицеров...
– Оставьте, поручик.
– И не только в разговорах...
– Этого не может быть.
– Вы мне не верите?..
– Конечно, нет!
– Тогда, смотрите...
Он подал Анне сложенный пополам листок бумаги. Это была злая карикатура, отпечатанная, скорее всего в Польше. Екатерина, стоя одной ногою на Варшаве, а другой на Константинополе, накрывает подолом своих широких юбок всех государей Европы, столпившихся внизу. А они, подняв глаза и раскрыв рты, дивятся лучистой звезде, сияющей в центре шатра. При этом каждый из них подает свою реплику в соответствии с положением и чувствами. Папа Римский восклицает: «Иисусе! Какая бездна погибели!», Станислав Август: «Это я, я расширил ее пределы!»...
– Как вы смеете?.. – Анна притворно рассердилась и, сложив непристойный рисунок, сунула его за корсаж.
– Ну вот. Вы рассердились, а я так хотел вас посмешить.
– Разве ее величество – предмет для насмешек?
– Конечно, нет, но это знак моего доверия к вам и страстного чувства. Более того, я готов вам передать еще более скоромный предмет...
Поручик порылся в карманах и протянул Анне камешек с непристойной геммой, касающейся ее повелительницы, после чего с жаром обнял ее за плечи.
– Видите, теперь я целиком в ваших руках...
Девушка засмеялась.
– По-моему, скорее я – в ваших...
Он понял ее по-своему и, переместив руки, положил ладони ей на грудь. У Анны перехватило дыхание.
– Перестаньте, поручик, вы позволяете себе чересчур многое... сразу.
Он встал на колени и прижался лицом к ее коленям.
– Умоляю, не гоните, сделайте милость... Один ваш взгляд, одно движение – и вы осчастливите вашего раба.
Она почувствовала как его руки скользнули под юбки и стали осторожно подниматься, сначала до колен, затем выше. Анну затрясло. Слишком много за последнее время предавалась она самоудовлетворению, слишком давно не испытывала подлинной близости... Она слабо сопротивлялась, повторяя: «Перестаньте, перестаньте, что вы делаете, нас увидят...»
– В саду никого... Все спят...
Голос его звучал глухо из-под складок платья, закрывшего его с головою. Влажные и горячие губы его дерзко искали главное...
– Ах!.. – Анна освободилась от объятий, подошла к краю беседки и, склонившись, оперлась о балюстраду...
26 
