94 
К этому времени пришла в упадок Санкт-Петербургская императорская академия наук. После не слишком-то рачительного управления графа Владимира Григорьевича Орлова по его протекции на должность директора был назначен Сергей Герасимович Домашнев. Некогда он учился в Московском университете, затем служил в Измайловском полку и во время турецкой войны командовал албанскими войсками. Годы его правления академией ничем, кроме яростных гонений на букву «ъ», описанных в ядовитом акафисте, не прославились. Зато злоупотребления и полнейший беспорядок в делах вынудил господ профессоров подать рапорт в Сенат. Вот тогда-то государыня и подумала: «А почему бы не назначить на пост директора злополучной Академии княгиню Дашкову?». Она велела фрейлине Протасовой постараться добиться расположения княгини и вызнать, как она отнесется к такому предложению.
Задание было трудным. Во-первых, положение Анны при Дворе и ее слава «d?gustatrice», вряд ли могли способствовать сближению с княгиней, которая после смерти мужа вела едва ли не монашеский образ жизни. Но недаром Анна столько времени прожила при Дворе. За две недели она собрала все сведения, все сплетни о княгине, узнала и тайну давней размолвки между бывшими подругами, когда Екатерина Романовна пыталась присвоить себе главную роль в перевороте и открыто считала, что троном Екатерина II обязана именно ей. Рассказали Анне и о дурном характере княгини, об отсутствии по этой причине у нее друзей, и о страстной привязанности к детям – к сыну и дочери, которые платят матери полным пренебрежением. Скоро фрейлина смогла составить себе полный портрет Екатерины Романовны, одинокой и несчастливой женщины, ведущей чрезвычайно скучную жизнь...
И тогда, будучи представлена княгине, Анна проявила такой интерес к ее впечатлениям от путешествия по Европе, что сумела растопить лед недоверия. Она даже получила приглашение навестить Дашкову и воспользовалась им...
Обе женщины много говорили о загранице. Анну действительно интересовали живые впечатления княгини. А той более некому было особенно-то и рассказывать. Кстати, Екатерина Романовна поведала Анне довольно много интересных подробностей о герцогине Кингстон, о которой все никак не утихали разговоры при Дворе. Рассказ княгини оказался полным неожиданностей и довольно забавным для характеристики английской аристократки.
3
Рассказ княгини Екатерины Романовны Дашковой
– Прежде всего, ma ch?rie, никакой герцогини Кингстон не существует. При Дворе принцессы Уэльской, матери его величества короля Георга II, была юная фрейлина мисс Элизабет Чедлей. Красивая, как все юные особы, но, в отличие от большинства английских девиц, умна и с пламенным темпераментом. Среди многочисленных поклонников она выбрала самого неудачного – молодого повесу герцога Гамильтона. А результат вам должен быть понятным. Воспользовавшись ее неопытностью, герцог обольстил девицу и, оставив все свои обещания и клятвы, покинул ее. Правда, нужно отдать должное его деликатности. Их связь не была афиширована. Английский Двор – не наша деревня. С этого начались тайны, окутавшие мисс Чедлей, как покрывалом.
Через несколько лет она вышла замуж за королевского капитана по имени Гарвей, бывшего младшим братом графа Бристоля. Обвенчались тайно, понеже родители были против. Их брак с ее стороны был заключен без любви, и жизнь тайных супругов скоро превратилась в сущий ад. В результате они расстались. И мисс Элизабет Чедлей, она так и не приняла имени мужа, с разрешения принцессы Уэльской, отправилась путешествовать. В Дрездене ей оказывал чрезвычайное внимание курфюрст Саксонии и польский король Август Третий. В Берлине какое-то время ею был увлечен король Фридрих. Однако недостаток в средствах заставил ее вернуться в Англию.
Здесь она, несмотря на противодействия супруга, не желавшего давать ей свободы, уничтожила церковные записи о своем браке и вышла вторично замуж за старого герцога Кингстона, потерявшего голову при встрече с юной aventuri?re <Авантюристки (франц.).>. Старик, как и полагалось, вскоре умер, оставив по завещанию все свое громадное состояние молодой вдове.
Вы сами понимаете, мой друг, что родственники герцога не могли допустить такой несправедливости и возбудили процесс. При этом Элизабет Чедлей обвинялась сразу по двум статьям – во-первых, за двоемужество и во-вторых, был возбужден спор по поводу действительности духовного завещания, поскольку она вышла второй раз замуж при жизни первого мужа. Ежели ее признали бы виновною, то по старинному закону за двоемужество ей грозило бы зело тяжкое наказание. В случае снисхождения – публичное клеймение палачом, в тяжком же разе – смертная казнь. Однако аглинский суд – поистине улиссово измышление. Наша героиня нашла таких стряпчих, кои не токмо добились оправдательного приговора, но и сумели все состояние герцога Кингстона оставить при ней. Вот что такое герцогиня Кингстон, ma ch?rie.
94 
