9 
— Ты сгораешь желанием узнать еще что-нибудь обо мне?
Эбби хотела сказать «нет», но передумала. Она стала задавать лукавые вопросы, заранее угадав, как и что будет отвечать Майк.
— Я весь внимание — спрашивай.
— Почему ты тратишь на меня время? Ведь есть же какая-то женщина в твоей жизни, которая будет счастлива, если ты обратишь на нее внимание, так почему с таким упорством жаждешь быть со мной?
— Ты сразу хватаешь меня за горло, да? — В голосе его слышалось глухое раздражение.
— Я просто стараюсь быть честной, мистер Саммерс. Это…
— Зови меня Майком. Ты ведь такая прямая, так почему тебе не называть меня по имени.
Майк явно иронизировал, понимая, какую игру затеяла Эбби.
— Как я уже сказала, я стараюсь быть прямой, потому что не люблю, когда люди превратно меня понимают. — Она глубоко вздохнула и с еще большей настойчивостью продолжала: — И мне действительно хочется понять, почему с такой бесцеремонностью ты пытаешься проникнуть в мою жизнь.
Майк не мог вспомнить, когда в последний раз он ощущал себя в столь неловком положении.
— Я не готов еще объяснить тебе, — с трудом начал Майк, — что именно заставляет меня, как ты сказала, пытаться «проникнуть» в твою жизнь. Но наверное, я делаю это потому, что почувствовал вчера вечером во всем твоем существе нечто такое, что глубоко тронуло меня.
Проговорив это, он собрал тарелки, оставшуюся снедь и бросил все вместе в корзину, нисколько не заботясь о том, что посуда и остатки неудавшегося пиршества превратятся в невообразимое месиво.
— Я отлично знаю, Абигайль. каково это — быть одному, — сказал Майк тихо, когда остатки злополучного завтрака оказались в корзине. — Ты можешь окружить себя множеством дорогих вещей, притвориться счастливой, но все это тебе нисколько не поможет, когда ты проснешься ночью одна и поймешь: самое главное ты безвозвратно потеряла. Потому что побоялась рискнуть. Вернее, боялась настоящей жизни, бежала от нее наперекор судьбе.
Эбби так разозлили его философствования, что она готова была сбросить маску рассудительной независимой женщины и рассказать все как есть. На самом деле она вовсе не одна, и никогда не будет одна, потому что у нее есть сын. Но тут же прикусила язык, боясь открыться случайному знакомому, хотя ее и влекло к нему. Горький опыт ее личной жизни научил Эбби быть осторожной и недоверчивой. Однажды, подчинившись страсти, она отдалась человеку, который не любил ее и вскоре покинул, оставив, как это часто бывает, с ребенком на руках. С тех пор Эбби сторонилась мужчин и замкнулась в себе.
— Я вовсе не притворяюсь, — холодно сказала она, — и не чувствую себя несчастной.
— Но и счастливой себя не чувствуешь, Эбби.
Когда несколько минут назад она беззаботно рассмеялась, у нее на мгновение исчезло тщательно скрываемое затравленное выражение, которое теперь вновь появилось в ее взгляде. Майк почувствовал острое желание согнать его с печальных глаз женщины.
— Ты что, профессиональный психолог или, может, психиатр?
— Я знаю, о чем говорю, по опыту, Эбби. Так же, как и ты, я жил с женщиной, которая ушла от меня.
Она робко взглянула на него и продолжала свой «допрос».
— Почему ты думаешь, что…
— Что у нас сходное прошлое? — пришел он ей на помощь. Подвижное лицо Эбби выразило благодарность. — По белой полосе вокруг безымянного пальца левой руки, — объяснил он.
— Сходные судьбы, кто бы мог подумать! — слабо отозвалась Эбби.
— Но в отличие от тебя я все еще верю в счастье, — продолжил Майк. — Наверное, потому, что мечту не так-то легко убить, даже несмотря на сердечную боль, которая остается надолго.
Эбби испугалась, что вот-вот заплачет и тем самым выдаст себя. Белая полоска на пальце осталась от обручального кольца ее бабушки. Она носила его во время беременности, потому что кольцо свидетельствовало о ее замужестве.
Майк заметил, что она нервно потерла предательский безымянный палец и понимающе посмотрел на нее.
— Боль уйдет, Эбби. Она постепенно стихнет, если ты не станешь цепляться за воспоминания и позволишь себе жить полнокровной жизнью.
С пустой корзинкой в руке Майк подошел к двери. Он бросил на Эбби заботливый взгляд и в растерянности остановился. Сейчас, когда она выглядела такой несчастной, он не мог оставить ее.
— Я просто дурень, — сказал он, чувствуя к себе отвращение. Он поставил корзинку на пол и поспешил к ней. — Но ведь это длилось не очень долго, правда, Эбби? — мягко спросил он и заключил ее в объятия.
9 
