Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
63 
На остатках дедовской фирмы Арно зарегистрировал новую строительную фирму «Ferrinel» и уехал в США. Здесь французский провинциал взялся строить недорогие дома во Флориде, а в свободное время изучал, как ведутся дела за океаном. Трех лет, проведенных в Америке, хватило Бернару, чтобы сформулировать три главных вывода в своей жизни. Первый: у французских строительных компаний в Штатах нет никаких перспектив. Второй: самые большие деньги делаются на громких именах. И третий: чем создавать что-то новое, лучше перехватить то, что уже работает.
В Штатах в то время был настоящий бум слияний и поглощений. Поэтому домой Бернар вернулся вдохновленный увиденным и вооруженный арсеналом типично американских приемов по враждебному захвату компаний. К тому же изрядная часть денег от продажи семейного бизнеса еще не была потрачена и требовала немедленного вложения. Случай применить их во французских условиях представился довольно быстро.
Некогда преуспевающая текстильная компания «Boussac» разваливалась на глазах. Глава компании – текстильный король Марсель Буссак (Marcel Boussac) – сразу после Второй мировой войны взял на работу начинающего кутюрье Кристиана Диора. С этого момента торговая марка «Christian Dior» принадлежала Буссаку. Диор довольно быстро стал звездой первой величины, а Буссак так уверовал в успех высокой моды, что перестал развивать свои текстильные предприятия. Вместо этого Буссак щедро вкладывался в создание новых имен, таких как Ив Сен-Лоран (Yves Saint-Laurent), Марк Боан (Marc Bohan)… В итоге компания оказалась банкротом. А тут еще пришедшие к власти социалисты передали ее в государственное управление и принялись искать потенциальных покупателей для фирмы. Компания «Boussac» стала предметом внимания нескольких крупных фирм, рядом с которыми выглядела карликом.
Но Арно уже уверил себя в том, что именно это ему интересно.
Мой сын ничего не понимал в текстиле, – вспоминает Жан Арно, – и попросил меня купить для него книжки на эту тему, я нашел всего три. Мы могли разориться, но Бернар убедил меня, что он не ошибается, а я всегда ему верил.
Заручившись поддержкой отца и наспех прочитав кое-что о текстильной промышленности, Арно бросился по друзьям, родственникам и знакомым занимать деньги, необходимые для покупки акций «Boussac». Решительные намерения Бернара не могли не стать достоянием гласности, и вскоре французские газеты придумали наглому провинциалу прозвище Принц Финансов. Но скорее ему сочувствовали, чем издевались над ним. Между тем Бернар успел уже поставить всех на уши со своей новой затеей. И как ни странно, его усилия не пропали даром. Совершенно неожиданно выяснилось, что его тогдашняя жена оказалась дальней родственницей наследников Буссака. Используя эту родственную связь, Арно заручился их поддержкой и предложил правительству план возрождения фирмы. В итоге «Boussac» вместе с брендом «Christian Dior» достался Бернару Арно.
Но вместо того чтобы возродить, согласно взятым на себя перед правительством обязательствам, обанкротившуюся компанию, он продал ее активы и уволил персонал. Истинной целью Арно было получение бренда «Christian Dior» – Бернар уже тогда загорелся идеей создать компанию, которая стала бы мировым лидером по производству и продаже предметов роскоши.
Этому стилю он останется верен всю последующую жизнь. Ярчайшим тому примером явилась главная сделка в его карьере – покупка холдинга «LVHM».
Виной всему оказался все тот же Диор: заполучив бренд «Christian Dior», Арно наметил себе очередную цель – «Dior Parfum». Так получилось, что этот бренд принадлежал компании «Moёt & Chandon», известной благодаря выпускаемой ею одноименной марке шампанских вин.
В свою очередь «Moёt & Chandon» в 1971 году объединился с домом «Hennessy», образовав фирму «Moёt Hennessy»… Вообще история возникновения холдинга «LVHM» напоминает русскую сказку про смерть Кощея Бессмертного: иголка в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, а сундук на дереве… Впрочем, специалисты по слияниям и поглощениям прибегают к более прозаическим аллегориям, таким, например, как пищевая цепочка: старая медлительная рыба Дом «Moёt & Chandon» сожрала «Dior Parfum», ее, в свою очередь, съела более крупная рыба «Hennessy». В 1987 году другой хищник, «Louis Vuitton», поглотил «Moёt Hennessy». Так и получился «LVHM» – Луи Вюиттон – Хеннесси – Моэт, – который вызывал самые плотоядные мысли у молодой акулы – Бернара Арно. Аппетит Арно подстегивало то обстоятельство, что «LVHM» владел еще двумя знаменитыми марками: модным домом «Givenchy» и знаменитой маркой шампанского «Veuve Clicquot» («Вдова Клико»).
63 
