27 
Паоло выдвинул для нее стул, сам уселся рядом и, вооружившись вилкой, подцепил на зубчик немного золотистой массы, что красовалась на блюде, посыпанная панировочными сухарями и зеленью.
– Тимбалло ди ризо, паштет из риса. Паштет, это Бенедикта, – торжественно произнес он. – Бенедикта, это паштет.
Золотистая густая масса так и таяла во рту. Бенедикта облизнулась и промокнула губы салфеткой. Наверное, не стоит так уж очевидно выказывать удовольствие. Но ведь она и впрямь наслаждается происходящим! Тем не менее, принять приглашение на ужин – это одно. А вот позволить кормить себя с вилки – совсем другое!
После тимбалло ди ризо Паоло предложил ей нечто похожее на поджаристую запеканку, украшенную ломтиками лимона. Бенедикта осторожно откусила и блаженно закрыла глаза. Хрустящее снаружи, сочное внутри, это удивительное блюдо просто таяло во рту.
– Рыбный воздушный пирог по-милански, прошу любить и жаловать, – пояснил Паоло, воодушевленный восторгом своей гостьи, и, наклонившись к ее уху, вкрадчиво произнес: – Тебя так приятно радовать, сокровище мое! Большинство женщин скорее заморили бы себя голодом, нежели притронулись бы к такому угощению!
Бенедикта чуть заметно поморщилась.
– То есть ты хочешь сказать, что в моем случае уже все равно – фунтом больше, фунтом меньше? – Она с тоской посмотрела на блюдо, где живописно разложенные ломтиками красовались лучшие сорта итальянского сыра – «Бель паэзе», «Буриелле», «Горгонцола».
– Что такое? – недоуменно переспросил Паоло. – Я не вполне тебя понял.
– Ну, я такая толстуха, что следи не следи за фигурой, все равно лучше уже не станешь, – не без ехидства пояснила Бенедикта.
– Ты – и толстая? – недоверчиво повторил он. – Скажешь тоже! Да кому и знать, как не мне, насколько ты стройна и изящна! Разве забыла?
Она все отлично помнила, вот только время было неподходящее для воспоминаний. Сейчас, когда Паоло сидел с ней за одним столом и вел себя так обходительно, так любезно, она того и гляди забудет, зачем пришла.
– А это что такое? – полюбопытствовала Бенедикта, незаметно отодвигаясь от соседа вместе со стулом.
– Это телячий шницель по-тоскански, – охотно сообщил Паоло, похоже, ничего не имеющий против перемены темы. – Запекается в духовке вместе со шпинатом и сыром. А вот то ароматное блюдо чуть левее, клецки по-венециански. Острые, пикантные – объеденье, да и только! Я их обожаю и подумал, что и тебе они понравятся.
По правде говоря, Бенедикте понравилось все. О чем оставалось только пожалеть, поскольку все эти мясные и мучные блюда и соусы с диетой никак не ассоциировались. Ей даже подумать было страшно, сколько лишних калорий она поглотит за один-единственный вечер. Но, в конце концов, Паоло к такому меню с детства привык, и при этом строен и мускулист, как греческий бог. Пожалуй, стоит последовать его примеру, перестать беспокоиться насчет лишнего фунта-другого и просто наслаждаться жизнью.
Со временем, воздав должное искусству итальянских кулинаров, молодые люди, прихватив корзину с фруктами, перебрались на мягкий диван. В иллюминатор светил тоненький серп луны. Залив тонул во тьме, лишь у самого горизонта переливались огнями плывущие куда-то корабли.
Паоло включил магнитофон. Чарующая мелодия разливалась в воздухе, то убыстряясь, то затихая, исполненная то безудержного веселья, то сладкой тоски. Под эту музыку хотелось танцевать и любить, и при одной мысли о том, чтобы заняться либо первым, либо вторым с Паоло Ланци, у Бенедикты учащался пульс и голова шла кругом.
И все равно она наслаждалась каждым мгновением. Мучительная напряженность понемногу отступила, Бенедикта расслабилась, приободрилась. Хозяин яхты вел себя безупречно, и молодая женщина уже склонна была поверить, что страхи ее беспочвенны. Паоло так старается ей угодить, он такой милый, такой любезный, и, конечно же, ничего дурного у него и в мыслях нет!
Наверное, это вино так на меня подействовало, решила Бенедикта. Отказаться было невежливо, поэтому она осушила наполненный до краев бокал, а затем еще один и еще. Рубиново-красный напиток явно ударил ей в голову. К концу трапезы мысли у нее слегка мешались.
Но ведь это так приятно, убеждала себя Бенедикта. Ей было слишком хорошо, чтобы портить себе удовольствие, размышляя о посторонних, скучных вещах...
Фредерик!
Перед ее мысленным взором внезапно возникло лицо брата, и молодая женщина смущенно заморгала. Вот за этим она и здесь: чтобы поговорить о Фредерике. Только по этой причине, и не иначе. Она на мгновение поддалась чарам ночи, вина и музыки – и, как ни жаль, самого хозяина яхты. И позорно забыла о том, ради чего, собственно, согласилась на эту встречу наедине.
27 
