chitat 
8 
Сам Паоло держался спокойно и невозмутимо. На губах его играла небрежная, ни к чему не обязывающая улыбка. Вот он вежливо помахал рукой и направился к низкому серебристому автомобилю, припаркованному у самых ворот. Поиграл ключами, распахнул дверцу, уселся за руль...
Паоло любил сам водить машину. Представители семейства да Фабриано окружили автомобиль, явно не желая отпускать гостя, но тот на уговоры не поддавался. Похоже, даже ему не терпелось уехать. И хотя Бенедикта внушала себе, что надо радоваться, что синьор Ланци не останется на ужин, увидев, как серебристый «ламборджини» выруливает за ворота, ощутила внезапную тоску.
Безжалостно подавив это чувство, Бенедикта ушла в комнату. Пожалуй, ей тоже пора подумать об отъезде. Ближайший рейс на Сидней вылетает завтра во второй половине дня, и здравый смысл подсказывал, что было бы неплохо забронировать на нем место. В конце концов, у нее есть обязательства перед Кевином и перед боссом, великодушно отпустившим ее в эту поездку. А теперь, когда выяснилось, что Фредди только и нужно, что поплакаться сестре в жилетку, оставаться здесь повода нет.
Но на сегодня ей придется примириться со своей участью. Отведенные апартаменты – спальня, гардеробная и ванная – были Бенедикте знакомы. Толстый ковер на полу, изящная старинная мебель.
Молодая женщина подошла к зеркалу, и некоторое время придирчиво изучала свое отражение. Как хорошо, что она захватила с собой пару платьев, подходящих и для повседневного ношения, и для случаев более торжественных. А к ним туфли на каблуках. До чего же не терпится избавиться от парусиновых брюк и футболки и переодеться во что-нибудь легкое и женственное!
Бенедикта нахмурилась. И о чем она только думает? То, что Джованна и ее мать разодеты в шелка, это еще не повод им слепо подражать. Она всегда чувствовала себя – куда комфортнее в джинсах и свитерах или в шортах и футболках. Ну, какая из нее модница? Никогда она не любила и не умела наряжаться. Никогда не носила вычурных, причудливых платьев вроде тех, что выбирают для себя женщины семьи да Фабриано.
Бенедикта тяжко вздохнула. Можно было предугадать, что путешествие обернется для нее кошмаром. У молодой женщины просто руки чесались придушить любимого братца за то, что втравил ее в эту историю.
Она еще долго предавалась бы печальным размышлениям, если бы ее не отвлек стук в дверь. Бросив оба снятых с вешалок платья на кровать, Бенедикта подошла к двери. На пороге стоял Фредерик, который, судя по всему, вполне мог передвигаться без посторонней помощи, на костылях. Сейчас вид у Фредди был слегка пристыженный. Мгновение поколебавшись, Бенедикта отступила на шаг, давая ему войти.
Закрыв за братом дверь, она, не говоря ни слова, подошла к кровати и сосредоточила все свое внимание на платьях. Впрочем, выдержки ее хватило ненадолго. Вскоре она неохотно подняла голову – и встретила умоляющий взгляд Фредди.
– Ты на меня злишься? – спросил он.
Бенедикта, зажмурившись, досчитала до десяти, чтобы успокоиться. Затем открыла глаза и саркастически промолвила:
– А тебя это удивляет? – Но, не выдержав взятого тона, с упреком добавила: – Фредди, ты дал понять, что серьезно пострадал. Я просто извелась, не зная, что с тобой, жив ли ты вообще. Все бросила, примчалась сюда. И обнаружила, что у тебя все более-менее в порядке.
Через пару недель ты вообще будешь как новенький!
– Я бы так не сказал, – обиженно запротестовал Фредерик.
– Хорошо, через две недели и один день, – хмыкнула Бенедикта. – Каков, собственно, диагноз? Перелом? Синяки и ушибы? И это называется, быть на грани жизни и смерти? Мне так не кажется.
Фредерик дохромал до кресла, стоящего рядом с балконной дверью, и уселся в него, отставив костыли в сторону.
– Ах вот, значит, как! – вознегодовал он. – Ты готова приехать лишь к моему смертному одру, не иначе!
– Я не это имела в виду, и ты прекрасно все понимаешь, – вздохнула Бенедикта. – И нечего выставлять меня кругом виноватой, Фредди. Я слишком хорошо тебя знаю. Выкладывай, что здесь происходит. Да смотри не ври. На допрос с пристрастием времени у меня просто нет.
Фредерик обиделся.
– Похоже, тебе безразлично, что со мной происходит. Ты меня больше не любишь, да?
– Ох, Фредди! – Бенедикта со стоном опустилась на кровать. Еще немного, и она просто расплачется от досады. Неужели не довольно того, что он бессовестно заманил ее в Неаполь? Так теперь еще требует, чтобы его пожалели. – Перестань переиначивать мои слова. Я очень рада тебя видеть. Еще как рада! Но попытайся понять: для меня это отнюдь не развлекательная поездка!
8 
