30 
– Экое заебательское место! – Прошептал про себя Клочкед. – Не иначе напостоянку ебутся тут.
И действительно, видя следы подобной ебательной активности можно вполне было предположить, что ебля тут совершается настолько перманентно, насколько это вообще только возможно.
И начал Клочкед блуждать. Но, странное дело. Тих и безлюден был лесок. Безлюдно и горестно отсвечивали в подкрадывающейся темноте картонки без личностей на них ебущихся.
Всю ночь, до самого рассвета бродил Клочкед по лесу. И лишь по утру встретил он спящего на картонке бомжика, да негра дюже активно ебавшего свою негритянку на площадке с тягательными железяками. Негр был голый, огромный, его напряженная мускулистая жопа часто-часто сверкала в лучах восшедшего светила, пуская зайчики в глаза Клочкеду.
И Клочкед решил за лучшее ретироваться.
Понуро он шел домой как вдруг…
Он увидел…
Что?
Думаете, голую негритянку, которая призывно махала ручкой и звала всех желающих поебаться с ней?
Ах, отъебитесь, вы, со своей еблей!
Клочкед увидел пакет на дереве.
Нет, он и раньше видел такие пакеты, в которых самые культурные участники ебательных пикников оставляли мусор. Но не таков был пакет этот. Этот был полон чем-то иным.
Подойдя и присмотревшись, Клочкед понял, что нашел одеяло.
Одеяло явно было проебанным. Причем, дважды проебаным и один раз проебанным. Или наоборот…
Первый раз его проебли, когда еблись на нем.
Второй раз его проебли, когда забыли.
А проебанное оно потому, что его явно кто-то обтрухал, причем неоднократно!
Поебем нормы русская языки, потеряим адну, аль дви букови «Ны» и пущай это одеяло станет трижды проебаным!
И, забрав это трижды проебаное одеяло, как трофей, понял Клочкед, что это место не заебательское, а проебаное. Ибо только в проебанных местах можно обнаружить проебаные одеяла! Причем трижды проебаные.
Вернувшись домой, рассказав эту историю, поебав свою… или чужую… или обеих сразу подруг, Клочкед снова вдюзался и опять отправился на встречу при-клю-или-глю-чениям.
На сей раз он был почти на двести восемьсот процентов уверен, что выебет негритянку. Ведь проебаность того леска, воплощенная в материальном предмете теперь лежала у него дома. С собой он забрал всю его проебаность. А раз место перестало быть проебаным – оно уже не проебаное, а какое-то другое. И, следовательно Клочкед вполне сможет там поебаться…
Тем паче, что Ивана-Купала продолжалась.
Вторая ночь так же ничем ебательным отмечена не была… Наверное потому, что едва войдя в лес, около семи вечера, Клочкед практически сразу нашел предмет, который в лесу быть не мог вообще. Ну, нечего такому предмету в лесу делать было.
Нет, сами посудите, что могла делать в лесу самая банальная разборная ШВАБРА. Со щетиной цвета морской волны. Новенькая. С длинной рукояткой. С резиновыми поеботинами под пальцы, ездящими по ручке. С колечком наверху, чтобы на гвоздь вешать.
Клочкеду впору конкурс было объявлять: Придумайте, что может делать в лесу швабра.
А швабра ничего не делала. Она стояла к дереву прислоненная. И Клочкед ее немедленно узурпировал.
И шлялся с ней с семи вечера до восьми утра, не встретив ни единой негритянки, лишь снова наткнувшись на давешнего бомжика. Даже негр тем утором никого не ебал. Ибо не было на прежнем месте тем утром ебливого негра. Лишь только глюки еблись на окраинах периферического зрения Клочкеда. Но на то они и глюки, чтоб ебстись на окраинах… Их же не поебешь, ибо глюки…
Понуро возвращался домой Клочкед. Но потом до него дошло. Дошел до него символизм находки его вечерней. Ведь не просто швабра то была! А совокупление фалло-вагинальных конструктов, что даже в названии ее отражено было – «Тандем»!.. А значило это… Это значило, что в руки к Клочкеду попала самая что ни на есть натуральная, обвеществленная, как и в случае с проебаным одеялом, ебическая сила!
Третья ночь, точнее, утро принесло еще один несусветный дар.
Выходит неебавшийся Клочкед из лесу и видит. Стоят. Они. В ряд. И смотрят на него.
Они.
А они, это – стакан, банка маринованных огурцов, нераскупоренная бутылка водки, стакан, хлеб, бутыль минеральной воды, ножевилколожка.
Натуральный ебатический набор!
Возрадовался Клочкед. Собрал все в пакет и домой уволок. Там он снова вдюзался и, на четвертую, последнюю ночь Ивана-Купалы поперся опять в лес. Подарки искать.
Но не тут-то было.
30 
