Даниэлла почувствовала, как краска залила ее лицо, шею, и торопливо отпила прохладный глоток вина. Получить столь лестный комплимент от такого мужчины было приятно, да и сказал он это искренне, скорее даже чуть смущенно. Неужели в самом деле питает к ней какой-то интерес?.. Но даже если и так, подумала она, решительно стараясь избавиться от внезапного наваждения, было бы крайне неразумно увлечься Мерреем. Человек с таким положением... не для нее. Он способен принести лишь несчастье.
– А сейчас, – услышала Гифорд деловой голос Чарльза, – я хочу, чтобы мы поговорили о моем предложении. Как вы все-таки относитесь к идее открыть магазин в Эйлсбери?
Даниэлла попыталась собраться с мыслями.
– Ну, идея, в общем-то, неплохая, – промямлила она. Действительно, сейчас в «Умелец» поступило столько товара, что из-за тесноты помещения многим очень хорошим изделиям приходится ждать очереди, чтобы попасть из подсобки на прилавок. Открытие второго магазина могло бы исправить ситуацию. К тому же город крупнее, более посещаем туристами, а значит, и перспективнее для торговли... Правда, арендная плата там наверняка гораздо выше, чем здесь...
– Какой, по-вашему, должна быть площадь торгового зала и складских помещений? – совершенно серьезным тоном продолжил Меррей. – Каковы размеры «Умельца» сейчас?.. Я понимаю, что помещение в Эйлсбери должно быть значительно больше, иначе не имеет смысла переезжать туда.
Гифорд удивленно уставилась на Меррея.
– Вы сказали переезжать?!
Он тоже недоуменно взглянул на нее.
– Да, конечно!
– То есть, вы ожидаете, что я закрою магазин здесь, в Уотфорде?.. Я думала, речь идет об открытии второго магазина, о расширении торговли.
Меррей сжал губы.
– Разве я говорил о таком варианте?
– Вы спросили, не хотела бы я расширить свое дело? Как я должна была понимать ваши слова?
Чарльз вздохнул.
– Боюсь, вы неправильно истолковали. Открыть новый солидный магазин да еще в более перспективном городе... по-моему, это отличное предложение для... для...
– Для провинциальной лавочницы? – насмешливо уточнила Гифорд, с удовлетворением наблюдая, как покраснел Чарльз.
– Для любого человека, – возразил он. – Простите, если обидел вас или ввел в заблуждение. Поверьте, это не входило в мои намерения.
– А каковы они на самом деле, мистер Меррей? Какую выгоду мой переезд в Эйлсбери принесет лично вам?
Чарльз вспыхнул, но сдержался.
– Все преимущества будут принадлежать только вам.
– Правда? – Даниэлла не верила ни единому слову. Но и предположение, что Меррей выдумал нелепую наживку, чтобы только заманить женщину в ресторан, тоже казалось ей неправдоподобным.
– Слово джентльмена! – сказал Чарльз.
Однако заметив ее скептическую улыбку, добавил: – Думается, у вас слишком превратное представление о мужчинах, мисс Гифорд. Уж не от Уолмса ли вам пришлось натерпеться?
Она не собиралась обсуждать отвратительные поползновения своего бывшего шефа, буквально не дававшего ей проходу, как и продолжать слушать сомнительные речи Меррея.
– Мне пора домой. Если вы хотите остаться и допить кларет, я доберусь на такси, это не проблема.
– Чтобы вы потом обвинили меня в отсутствии учтивости? – ворчливо заметил Чарльз, поднимаясь из-за стола. – Нет уж, я сам отвезу вас. Только дайте мне пару минут расплатиться за ужин.
Набросив на плечи шарф, Даниэлла направилась к выходу. Меррей догнал ее уже на улице. Стоял прекрасный тихий вечер. Было еще довольно светло, но в небе уже проступали редкие звезды. Очертания деревьев казались призрачными. Приятно тянуло дымком костра и освежающей прохладой. Тягучая, едва слышная мелодия, доносившаяся из ресторана, придавала всему романтическую окраску. Какая жалость, подумала Даниэлла, что столь восхитительный вечер заканчивается так грустно.
Не начни Чарльз говорить о нелепом переезде в Эйлсбери, ей пришлось бы признать, что он произвел на нее впечатление. Несмотря на решимость не поддаваться обаянию этого человека, она все же почувствовала, как встрепенулась ее душа, готовая без боя сдаться в плен. Ощутила себя женщиной рядом с сильным, властным мужчиной.
Даниэлла сама открыла дверцу лимузина, села на мягкое кожаное сиденье. Чарльз, прежде чем занять место за баранкой, снял пиджак. Его рубашка была расстегнута, белоснежная ткань подчеркивала смуглость шеи с темными завитками волос, выбивавшихся у ворота. Тонкий запах лосьона волнующе будоражил и одновременно смущал ее.