Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
15 
— Я мигом… Подождите меня возле лодок.
— Давай быстрей! А я тем временем за топором сбегаю. Забыли топор взять.
— Догоню! Уже обуваюсь. Не помню только, где моя шапка…
Наконец нашлась и шапка. Валерка не без труда влез в пиджак, который за лето стал ему тесен, закинул за плечи тяжёлый рюкзак и вышел на улицу.
Солнце ещё не взошло, но деревня уже проснулась. Кто-то отбивал косу; издалека доносилось ворчание тракторного мотора; у колодца переговаривались женщины; то тут, то там мычали во дворах потревоженные хозяйками коровы.
Можно было пойти улицей, но Валерка выбрал путь покороче. Он перелез через забор и огородом спустился к реке. Уже вторую ночь подряд над Заречьем проходили грозы, и теперь на каждом листке сверкали серебристые капли. Тронь только куст — и на тебя хлынет густой холодный дождь. Минуту Валерка медлил, потом втянул голову в плечи и нырнул в лозняк. Тут была узенькая, мало кому известная тропинка.
Дед Рыгор и Николай Николаевич сидели на полусгнившем бревне и курили. Скуратова ещё не было. Не было и Алика: видно, не мог найти топор.
Валерка прошмыгнул за спинами мужчин в лодку. Там, закутавшись в плащ, дремал Лёня.
— Чего это ты напихал в рюкзак? — сонно поинтересовался он.
— Чего нужно! — буркнул Валерка, засовывая свою ношу под брезент, где лежали узлы и мешки с продуктами.
Прошло добрых минут двадцать, пока собрались все. Встал вопрос: кому с кем ехать? У деда Рыгора лодка была побольше, чем у Казановича, и в ней разместились взрослые: сам дед Рыгор, Архип Павлович и Лёня — самый рослый из ребят. В голубую лодку Казановича кроме самого хозяина сели Алик и Валерка.
— Ну, в добрый час! — проговорил дед Рыгор, когда все заняли свои места, и поплевал на ладони.
После дождей вода в реке заметно поднялась, и Тихую Лань уже никак нельзя было назвать тихой. Зловеще рокотала она на поворотах, в лозняках, в зарослях куги. Мутные волны с силой бились в глинистые берега, и время от времени в воду, поднимая фонтаны брызг, падали комья земли.
— Вовсе некстати, — озабоченно заметил Николай Николаевич, поглядывая на быстрое течение. — Не будет клёва.
— А-а, один день — и спадёт, — успокоил его дед Рыгор, который вёл свою лодку рядом с лодкой учёного. — Махнём снова на Задубенское озеро или на Кривой залив. А ещё лучше — на Лесное. Давненько я там не бывал.
— Добираться трудно будет.
— Два часа, не больше. По Серебрянке. Я канаву знаю. Даже моя лодка проходит свободно.
— А это неплохая идея! — повеселел Николай Николаевич. — Мне туда очень нужно. Это один из водоёмов, где я ещё ни разу не был.
Река быстро мчала лодки вниз по течению. Пуща дремала. Только изредка, потревоженные утренним ветерком, лениво вздыхали ели.
— Вот попотел бы, если б вверх плыть! — заговорил Валерка, который не мог долго усидеть молча.
— Ты лучше скажи, чем это так вкусно пахнет в нашей лодке? — наклонившись к его уху, прошептал Алик.
— А чем? — испуганно потянул носом Валерка. Серые глаза его тревожно забегали, словно мышки, попавшие в мышеловку. — Н-ничем.
— А ты нос прочисти.
Валерка послушно высморкался, пожал плечами:
— Ну, н-ничем… Может, от воды…
— Ты хоть бы от меня не таился. Думаешь, не знаю, куда ты вчера вечером забрасывал свой «музыкальный крючок»?
Валерка сразу успокоился. Он заговорщически посмотрел на Алика и прошептал:
— Ну и молчи, если знаешь. Я всё по-честному сделал.
— О чём вы там шепчетесь? — поинтересовался Николай Николаевич.
— Да так. Посмотрите, сколько белых кувшинок! Попрятались в воде, одни макушки торчат. — Валерка перегнулся через борт и начал один за другим вылавливать в воде красивые белые цветы.
Алик тоже сорвал две или три кувшинки, а потом, удобнее устроившись на скамье, стал наблюдать за дедовой лодкой.
Дед Рыгор мерно взмахивал вёслами, то и дело поворачивая голову по ходу лодки. Лёня спал. Его кудрявая голова клонилась то в одну, то в другую сторону. Время от времени он тыкался лбом в дедовы колени, на секунду открывал глаза и тут же засыпал снова.
Алик долго с улыбкой следил за другом, потом перевёл взгляд на Архипа Павловича. Скуратов сидел, подняв воротник, на носу и, казалось, дремал.
«Почему он последнее время всё молчит? — подумал Алик. — Неужели всё-таки недоволен, что взяли нас?»
— Салют рыбакам! — прозвучал вдруг над водой сильный весёлый голос.
15 
