Сто приключений в одну ночь

Не спали в эту ночь и в соседней палатке. Внезапная болезнь Скуратова встревожила юных участников экспедиции. Тесно прижавшись друг к дружке, они лежали на нарах и вели такой разговор:

— Сказано тебе, сегодня в двенадцать он собирался идти к горбуну! — горячо дыша Лёне в лицо, шептал Валерка. — Горбун прислал ему записку. Мы её своими глазами видели.

— А может, вам показалось?

— Что ты! В дупле, наверняка, лежала та самая бумажка, что была потом у него в руках. И сам подумай, зачем бы он её сжигал, не будь это секретная записка?

— Это верно, — согласился Лёня.

— Слушай, Лёня, — спросил Алик, — ты точно знаешь, что он твой дядя?

— Он сам говорит.

— А почему же тогда он раньше к вам ни разу не приезжал?

— Он в Италии был, сидел в тюрьме…

— В тюрьме?! — удивился Алик.

— Целых восемь лет… Ему, говорит, даже писем писать не разрешали.

— За что же его? — недоверчиво спросил Валерка.

— Он одного фабриканта-кровопийцу ударил. За это и посадили, говорит…

Все замолчали. Положив руки под голову, Алик лежал на спине и размышлял. Теперь он от души жалел, что рассказал Лёне про горбуна и про записку. А если он возьмёт и передаст всё Скуратову?

Словно угадав мысли друга, Лёня вдруг наклонился к нему и зашептал:

— Это он всё сам рассказывает. А я… я ему ни капельки не верю. Какой-то он холодный, хуже чужого…

— Правда?! — обрадовался Алик.

— Честное слово!

— Эх, если бы не эта его болезнь! — вздохнул Валерка. — Мы бы уже сегодня знали и кто такой горбун, и чего ходит к нему Скуратов…

— Ребята, а может, он всё-таки пойдёт? — подумав, прошептал Лёня. — Может, он нарочно притворился больным?

— А что вы думаете?! — вскочил Алик. — Давайте посмотрим, что он делает.

Не мешкая, друзья вышли из палатки, подкрались к шалашу. Там было темно и тихо. Это обеспокоило ребят. Неужто прозевали? А может, он спит?

Ни слова не говоря, они отошли к густому кусту лещины, росшему возле шалаша, и притаились. Но напрасно они прислушивались. Прошло минут десять, а из шалаша не донеслось ни звука.

— Наверно, спит, — прошептал Алик на ухо Лёне. — А может быть…

Он не договорил. Дверь шалаша вдруг отворилась, и в двух шагах от куста выросла высокая фигура. Ребята замерли. Человек несколько секунд стоял на месте, прислушиваясь, потом неслышными шагами пошёл в темноту.

— Он… — прошептал Алик. — За мной! Только тихо…

Немало походили ребята этим лесом. Ходили напрямик, не придерживаясь извилистых тропинок.

Они знали уже чуть не каждый пень, чуть не каждое дерево вблизи лагеря, и потому шли бесшумно, словно и не касались ногами земли.

У Алика было предчувствие, почти уверенность, что Скуратов направится к Чёрному озеру, на то самое место, где они впервые увидели горбуна. И пойдёт не по дороге, а узенькой тропинкой, петляющей немного в стороне от дороги. Он не ошибся: спустя несколько минут ребята услыхали впереди шум падения и негромкую брань.

Скуратов, должно быть, налетел на пень или зацепился за корень и крепко ударил ногу, потому что долго стоял сгорбившись и что-то бормотал себе под нос. Потом выпрямился и снова зашагал вперёд, но уже заметно медленнее.

Теперь друзья легко поспевали за ним. А чтобы Скуратов, случайно обернувшись, не заметил их, они держались возле самых кустов.

Так шли, наверно, с полчаса. Наконец впереди зачернела длинная полоса. Это были старые ели на Князевой гряде.

Скуратов прибавил шагу. Может быть, у него перестала болеть нога, а может, дорога тут была ему лучше знакома. Друзья даже на какое-то время потеряли его из виду и потому тоже пошли быстрее.

  37