Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
119 
Он перешагнул через мучительно хрипевшего охранника и устремился к выходу, на бегу нащупывая в кармане ключи от машины. Все еще можно было поправить, если действовать решительно и быстро.
Было безумно жаль времени, но Караваев все-таки заскочил домой и взял из тайника пистолет: являться к Школьникову с пустыми руками было бы, по меньшей мере, неразумно. Старик все еще был чертовски силен и мог свалить одним ударом быка. Караваеву не хотелось оказаться на месте этого несчастного животного, и еще меньше ему хотелось дать Владиславу Андреевичу возможность как-то добраться до шкафчика с оружием. Там, в шкафчике, стояло четыре отличных ружья, но Максим Владимирович подозревал, что для такого дела Школьникову хватит и одного. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает Максик мой…
– Дудки, – вслух сказал Караваев, сворачивая к себе во двор.
Кроме пистолета он прихватил из квартиры сумку с деньгами Севрука. Снова усевшись за руль, он вынул из бардачка и затолкал туда же, в сумку, свое так называемое досье, чтобы позже, на досуге, просмотреть его повнимательнее и сжечь к чертовой матери, а пепел развеять по ветру.
На посту ГИБДД его остановили. Караваев молча сунул в свободное пространство между стальной каской и пятнистым бронежилетом очень убедительно выглядевшее удостоверение помощника генерального прокурора и спецталон, дававший ему право проезжать все милицейские посты без досмотра. Обладатель каски и бронежилета взял под козырек, другой рукой придерживая на бронированном пятнистом брюхе тупорылый автомат. Максим Владимирович начальственно кивнул ему и дал газ, вспомнив добрым словом умельца, изготовившего документы.
По дороге на дачу он думал, как ему лучше поступить: отвезти Школьникова в какой-нибудь укромный уголок или заняться им прямо на месте. Он не исключал возможности, что старика придется пытать. В любом случае разговор будет долгим, и Караваев решил не искушать судьбу, ведя его в месте, на которое сам же старательно навел милицию. Время в запасе как будто оставалось, но вот именно “как будто”. Если уж в деле, которое казалось тебе продуманным до мельчайших деталей, возникло хотя бы одно непредвиденное осложнение, то и другие не заставят себя ждать. Хорошо продуманный план – это механизм, гораздо более точный, тонкий и защищенный от любых внешних воздействий, чем самые лучшие в мире часы. И уж если что-то все-таки нарушило идеально отлаженную работу этого механизма, вполне можно ожидать, что и дальше все пойдет наперекосяк, пока окончательно не полетит к чертям в пекло…
Школьников уже проснулся. Караваев обнаружил это сразу же, как только вошел в калитку. Владислав Андреевич стоял на открытой веранде голый до пояса – сверху, разумеется, – и, перегнувшись через перила, лил себе на голову холодную воду из большого керамического кувшина. Голый он еще больше, чем обычно, напоминал здоровенного бледного кита, и даже, пожалуй, не кита, а моржа или морского льва – этакая гора мускулатуры, надежно скрытая дюймовой шкурой и слоем дряблого трясущегося сала.
Караваев без стука прикрыл за собой калитку, положил правую ладонь на теплую рукоятку торчавшего за поясом пистолета и двинулся по мощенной кирпичом дорожке, непроизвольно морщась, когда редкие капли дождя попадали ему на лицо или за шиворот. “Охлаждается, – подумал он о Школьникове. – Небось никак в толк не возьмет, откуда у него такое похмелье. Радуйся, жиряга, что мне возиться с тобой некогда. Еще три-четыре таких “похмелья”, и ты бы за мной на коленях ползал, умоляя накапать дозу…
Кстати, это мысль, – подумал он. А не посадить ли мне его на иглу? Это немного дольше, но зато надежно, как в швейцарском банке – том самом, где хранятся мои денежки, которые старик почему-то решил считать своими. Жаль, но времени на это действительно нет. Нет, нет и нет! Поэтому действовать придется по старинке: “Гутен морген, гутен таг, хрясь по морде, и вот так…”.
Вода в кувшине тем временем кончилась. Школьников крякнул, поставил кувшин на перила, тряхнул седой щекастой головой, разбрасывая вокруг себя ледяные брызги, и заметил Караваева.
– Максик? – спросил он без всякого, впрочем, удивления. – Что, есть новости?
– Не без этого, – ответил Караваев, подходя поближе.
Пистолет был у него под пиджаком, и Школьников его, конечно же, видеть не мог, но положение руки друга Максика, ему, видимо, не понравилось.
– Что у тебя там? – спросил он. – Блохи одолели? Ты прямо перекосился весь. И кстати, как ты сюда вошел? Насколько я помню, калитка была заперта.
119 
