36 
– Знаем.
– Тебе, Юрик, завтра надо пойти туда и сбить замок, но аккуратно, чтобы потом можно было навесить новый. Ты, Гуля, купи в хозяйственном магазине большой замок: скажи, что тебе для дачного сарая нужен. Ты, Кира, отнеси туда охапки две сена…
– Я что, косить его должна? Я не умею…
– Ну что ты, Кира. Сено должно быть сухое, а не свежее – мне же на нем спать! Ты можешь его в зоомагазине купить, его для кроликов и черепах продают. А ты, Гуля, еще достань два спальных мешка.
– А откуда у меня спальники? Я не туристка.
– Юрик, у тебя есть спальные мешки?
– Один есть.
– Тогда возьми мешки на себя. Раздобудь второй и отнеси в сарай. Гуле как специалистке я поручаю продовольствие. Еду надо сложить в сумку для пикников, чтобы не испортилась, сейчас жарко. У нас есть такая. Хотя нет, нашу нельзя брать, ее папа потом узнать может. Придется купить новую – вот и непредвиденные расходы начинаются!
– Любой бизнес требует вложения первоначального капитала, – солидно заметил Юрик.
– Это верно, – вздохнула Юлька. – Зайдем ко мне, Гуля, когда пойдем отсюда, я тебе дам деньги на все покупки.
– Да ну, еще, в натуре, тащиться к тебе за деньгами. На свои куплю.
– А у тебя есть?
– Целая, типа, куча. Даже две кучи: бабушка и дедушка оба мне деньги суют, а на что их конкретно тратить – не говорят. Не жалеют меня, типа, сироту!
– Хорошо, мы тебе поможем. Купи побольше еды, сложи в сумку и отнеси ее в старый сарай.
– Только мне стрёмно идти туда одной с тяжелой сумкой: этот, типа, сарай весь кустами и крапивой зарос, и ваще там люди не гуляют.
– Моя, типа, телка правду базарит, – заметила Брюха и облизнулась, предвкушая Гулины страхи, когда та начнет пробираться к сараю. – Стрёмное место!
– А мне у сарайчика нравится, у сарайчика страшненько, – сказал Нулёк. – Может, мы там заодно пикничок уст-роим?
– Можно, но только уже после киднеппинга, – согласилась Барби. – Хорошее местечко у старого сарая, уютное – пусто, сумрачно, крапивно. Каждый год там кого-то или убьют, или разденут, или все вместе.
– Вот и хорошо, что там люди не ходят, а то Анька может со страху развопиться. С тобой Юрик пойдет, он спальники понесет и тебе сумку тащить поможет. Сходишь, Юрик?
– Схожу.
– А ты, Гуля, пепси купи побольше, ладно?
– Ладно.
– Так. Как будто с этим все… Завтра же я сочиню для папы письмо с требованием выкупа и отпечатаю его на Жаннином компьютере.
– А мне что, только сеном заниматься? Я вам что – фермерша? – спросила Кира.
– У тебя будет самая главная задача, Кира. Ты послезавтра к вечеру, когда мы с сестрицей будем уже в похищении, зайдешь к нам домой, поднимешься будто бы ко мне и подсунешь письмо под дверь папиного кабинета. На тебя никто внимания не обратит, ты у меня каждый день бываешь.
– А что в письме будет? – спросила Кира.
– Обычное требование выкупа: «Господин Мишин, если вам дорога жизнь ваших дочерей Юлии и Анны, внесите нам за них выкуп». И сумма.
– Какая сумма? – живо поинтересовался Юрик.
– Я еще не решила. Давайте обсудим.
– Ты это… не собираешься родного шнурка подставить по-крупному? – нахмурила белые бровки Гуля.
– Конечно, нет!
– Но ведь и по сто баксов за сестру ты с него тоже не возьмешь? – иронически спросил Юрик. – Надеюсь, ты себя дороже ценишь.
– Конечно! Сто баксов я и так с него беру каждую субботу – это мои карманные деньги. Если потребовать по тысяче баксов за каждую дочь, папка подумает, что ему пишут не гангстеры, а мелкая шпана, и еще заявит в милицию.
– Тысяча баксов – это несерьезно, – согласился Юрик.
Под распахнутым окном кафе в густых кустах благоухающей сирени отдыхал после двух суток изнурительного и упорного пьянства местный бомж, пьяница и хулиган Михаил Елизаров по прозвищу Бульдозер. Ему уже давно мешали спать голоса ребят, становившиеся все громче и громче, но он устроился в сиреневых зарослях всего только час назад, и ему лень было вставать и идти искать более спокойное место. Он понял, что заснуть ему не удастся, пока ребята не уйдут из кафе, и поневоле стал прислушиваться к их разговору. Последние фразы разбередили его сердце: «Людям опохмелиться не на что, а для них тысяча баксов – «это несерьезно»! У-у, блин, так бы и придушил…». И он стал злобно слушать дальше, проклиная свою горькую судьбу, вынудившую его на всем острове выбрать для ночлега именно это место, где его раздражают такими разговорами.
36 
