Глава 12

По дороге на работу Аверкин остановил машину напротив уличного таксофона и позвонил Ремизову.

Если бы кто-то спросил, зачем он это делает, Саныч, наверное, затруднился бы ответить. Просто дело, которое поначалу казалось ему пустяковым, внезапно перестало быть таковым. Одновременное и бесследное исчезновение бывшего десантника Филатова и главного редактора газеты «Московский полдень» Светлова выглядело до крайности зловеще – настолько зловеще, что Аверкину впервые за долгие годы сделалось не по себе. Он привык играть со своими клиентами, как кошка с мышью, но в данном случае мышь внезапно превратилась в тигра, который, как выяснилось, тоже был не прочь поиграть.

Аверкин не был новичком в такого рода играх и прекрасно видел, что противник играет лучше. В самом начале игры у него, Саныча, были на руках все козыри: владение ситуацией, опыт, превосходство в людях и даже преимущество внезапности. И все эти козыри оказались выбиты, обесценены, растрачены на мелочи, а противник, который поначалу был перед ним как на блюдечке – бери его и делай что хочешь, – просто испарился, чтобы неожиданно возникнуть прямо за спиной в самый неподходящий момент.

Они могли, конечно, просто податься в бега, но Аверкин в это не верил. Не такие это были люди, чтобы бегать от опасности, да и то, что ни один из них не обратился за помощью к родной московской милиции, говорило само за себя: эти ребята привыкли решать свои проблемы самостоятельно и знали, что бегство – не выход. Более того, они ухитрились с удивительной точностью предугадать очередной ход Саныча, тем самым вырвав из его рук инициативу. Видно, Инкассатор не так сильно пострадал в драке, раз сумел удрать из больницы уже через несколько часов после того, как его туда доставили; видно, журналист Светлов не был таким уж самоуверенным сопляком, раз сообразил смыться из своей квартиры вместе с женой и дочерью буквально за час до того, как люди Аверкина заняли пост перед его подъездом.

Знай Саныч с самого начала, что ему придется столкнуться с такой проблемой, он действовал бы более осторожно и тонко. Но он-то собирался померяться силами всего-навсего с московской ментовкой, а ему подсунули бешеную парочку, состоящую из прожженного журналюги и легендарного Инкассатора! Один умел мастерски добывать информацию, другой – ломать руки и раскалывать черепа. И, судя по тому, что Санычу удалось разузнать об этих двоих, договориться с ними не представлялось возможным.

То есть договориться с журналистом, наверное, удалось бы, если бы не Инкассатор. Этот тип играл по каким-то своим, никому не понятным правилам и, насколько было известно Аверкину, не признавал компромиссов.

Журналиста можно было купить или запугать, но обратить в бегство Инкассатора до сих пор не удавалось никому – если, конечно, легенды не врали.

Ремизов долго не брал трубку, а когда наконец ответил, голос у него был заспанный и недовольный. «Дрыхнет, жиряга, – подумал Аверкин. – В казино, небось, до утра проторчал, а теперь отсыпается. Думает, наверное, что для него эта история уже закончилась.., ан не тут-то было!»

– Привет, – сказал он, рассеянно барабаня ногтями по железному корпусу таксофона. – Узнал?

– Угу, – буркнул Ремизов и длинно зевнул. – Чего тебе? Снова денег одолжить и снова без отдачи?

Аверкин пропустил это оскорбление мимо ушей.

С некоторых пор он перестал считать своего школьного приятеля за человека, так что произносимые им слова можно было с чистой совестью приравнять к чириканью воробья.

– Молчи и слушай, – сказал он. – У нас возникли проблемы…

– У меня проблем нет, – перебил Ремизов. – То есть проблем, конечно, хватает, но к тебе и твоей конторе они не имеют ни малейшего отношения. У меня свои проблемы, а у тебя – свои.

– Ошибаешься, – сказал Аверкин, но Ремизов снова его перебил.

  110