Особенно,... 
63 
Александр Иванович деловито прошагал по сухому чистому асфальту стоянки и отпер дверцу своего «мерседеса».
Из нагретого салона пахнуло застоявшейся жарой и смешанным запахом ванили и натуральной кожи На сверкающей темно-синей поверхности капота непристойно белел катышек воробьиного помета. Александр Иванович сквозь зубы отпустил нехорошее словцо, открыл багажник, отыскал там мягкую тряпицу и осторожно очистил капот от следов воробьиной жизнедеятельности. Вернув тряпку на место, он брезгливо вытер пальцы носовым платком, сел за руль и захлопнул дверцу.
Из салона «мерседеса» мир выглядел совсем иначе. Он теперь был сам по себе, а Александр Иванович – сам по себе, отдельно и немного сверху. Александр Иванович водил это чудо немецкого автомобилестроения всего лишь третий день и все еще не мог привыкнуть к чувству свободы и комфорта, которое охватывало его всякий раз, стоило ему сесть за руль.
Свобода и комфорт… Комфортабельная свобода – это ли не предел мечтаний для каждого нормального человека? Конечно, машина, пусть даже самая лучшая в мире, это еще не все.
Но лиха беда начало! Главное, что фундамент для плодотворных деловых взаимоотношений уже заложен, и фундамент прочный. Кто бы мог подумать, что быть директором ботанического сада – не рынка, не грузового автопарка и не гиганта металлургической промышленности, а обыкновенного ботанического сада – так выгодно! Была яблонька, а стал «мерседес», и еще на бензин осталось, да и на многое другое…
Было время, когда Александру Ивановичу казалось, что он безнадежно выпал из обоймы. Течение жизни – то бурное, то плавное – несло вперед Других, в то время как он оказался прибитым к берегу в тихой речной заводи, среди гниющих водорослей, мертвых ракушек и прочего речного мусора. Сделать карьеру оказалось не только сложно, но и бессмысленно.
Что толку добиваться ученых степеней и постов, когда вокруг как мыльные пузыри лопаются гиганты промышленности, банки и солидные, всеми уважаемые фирмы? Но потом обстановка мало-помалу стабилизировалась, понятие «дефицит» кануло в Лету, вокруг стало очень много по-настоящему богатых людей, и люди эти наконец стали проявлять вполне прогнозируемый интерес к ботанике, так что пост, который после долгих усилий занял Александр Иванович, отныне сулил ему определенные материальные блага. Нужно было только уметь этими благами воспользоваться…
«Ну, тут мне еще предстоит многому научиться, – самокритично подумал Александр Иванович, вставляя ключ в замок зажигания. – Всего-то раз попробовал и тут же чуть не засыпался. Что с того, что работал не я сам, а люди заказчика? Нужно было проверить, проконтролировать, чтобы все выглядело натурально. А я поверил этим амбалам на слово, и вот, пожалуйста, результат налицо – шум, скандал, полковники какие-то шастают… Ну да ничего, пошастают и перестанут. Зацепиться им не за что, а Беседина пускай хоть лоб себе расшибет-»
Он запустил двигатель и осторожно выехал со стоянки. Машина отменно слушалась руля, и шум мотора в салоне был практически не слышен. Это создавало ощущение стремительного и плавного полета над землей – ощущение, которым Александр Иванович еще не успел насладиться в полной мере.
Раньше он водил «Москвич», доставшийся ему по наследству от тестя. Вспоминая свои тогдашние ощущения, Александр Иванович чувствовал себя калекой, у которого каким-то чудом за одну ночь выросли новые, абсолютно здоровые ноги. Процесс управления мощным, комфортабельным и абсолютно, идеально послушным автомобилем доставлял ему огромное наслаждение.
Сидя за рулем этой машины, можно было забыть о любых проблемах, даже настоящих, не говоря уже о такой ерунде, как скандал, устроенный этой истеричкой Бесединой вокруг яблоневого пня.
Выезжая из ворот, Александр Иванович небрежно кивнул охраннику. Все-таки мысли о яблоне Азизбекова не давали ему покоя. Да оно и немудрено! До сих пор Александра Ивановича Егорова ни разу не допрашивали милицейские полковники; его вообще ни разу не допрашивали, коли уж на то пошло.
Такое потрясение за пару дней не забудешь…
Егоров думал о том, что покупателя, наверное, следовало бы предупредить о повышенном интересе, который проявляла к его недавнему приобретению милиция. Пускай бы спрятал яблоню получше и не хвастался перед друзьями: вот, мол, что у меня есть! Но как его предупредить, если он не оставил даже номера телефона? Назвался покупатель Иваном Петровичем, причем было невооруженным глазом видно, что имечко это он выдумал прямо на ходу: пришла пора назвать себя, вот он и сказал первое, что подвернулось на язык. Ну и как его, такого, предупредить? И нужно ли это делать? Да пожалуй, и не нужно. Он отлично понимал, что делает, за что платит деньги, и чужим именем назвался явно неспроста. Да и вид у него был такой… Бывалый, одним словом.
63 
