– Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
– И много возил?
– Миллионы, – соврал майор.
– Миллионы, говоришь?
– Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.
– И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.
Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
– Да, вы правы, Александр Михайлович.
– Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.
Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.
– Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.
– Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?
– А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.
– Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
– Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.
– Можете называть «Майор».
– Хорошо, Майор. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.
– Понял, Полковник.
– Кадры решают все, как говорил один известный человек, тоже, между прочим, усатый, вроде тебя.
– Сталин, что ли?
– Да, Сталин.
– Знаю.
– Ну вот и молодец.
– А вы мне выпить, Полковник, не предложите?
– У меня не пьют и не курят. И предупреди людей: если я увижу кого-нибудь выпившим, он будет трупом.
– Ну зачем так? Мужику перед делом бывает полезно выпить.
– Это смотря перед каким делом. Пьют слабаки перед траханием, чтобы подольше не кончать. А мне дело нужно сделать быстро.
Майор явно мялся, не решаясь о чем-то спросить Полковника. Скобелев вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.
– Хочешь спросить о чем-то. Майор? Так спрашивай, не стесняйся.
– Сколько я получу?
– Мы же с тобой договорились.
– Я хочу еще раз услышать.
– Если все пройдет хорошо, если все закончится благополучно, ты получишь пятьдесят штук.
– Понял.
Майор поднялся с какой-то странной улыбкой, контрастирующей с решительным выражением его лица. Не очень-то подходила эта улыбка и к выражению его глаз. Майор явно не верил, что можно вот так, слетав куда-то на неделю, получить такие огромные деньги, пусть даже и за преступление.
– Я не выдумываю. Ты получишь эти деньги. А теперь ступай, мне еще надо поработать.
Майор покинул квартиру Скобелева.
Александр Михайлович расхаживал по комнате, подходя то к одному окну, то к другому, отодвигая шторы, выглядывая на улицу. На его бледно-желтом лице застыла маска легкого презрения ко всему миру. Глаза поблескивали, выдавая работу мысли. Крепкие пальцы время от времени подрагивали. Бывший полковник стучал ногтями о край подоконника, отбивая такты марша Шопена.
«Ты труп, усатый Майор, труп. Хотя сам ты еще об этом не знаешь. Все вы будете трупами. Только Скобелев останется в живых. Только он один и больше никого».
Ровно через полтора часа в дверь вновь позвонили, и на пороге появился коренастый мужчина с двухдневной щетиной на лице. Когда мужчина снял кепку и вытер вспотевший лоб, Скобелев предложил ему сесть. Что-что, а выдерживать паузу Александр Михайлович умел. Гость опустился на диван, пружины заскрипели и полковник прикинул, что его посетитель весит никак не, меньше ста пятнадцати килограммов. Действительно, мужчина был крепок, напоминал собой медведя. Только глубокие залысины светлели на его загорелом обветренном лице.
– В чем заключается моя работа?
– Ты и еще один человек должны будете встретить меня с грузом. На машине.
– Какой груз? Сколько?
– Этого я еще не знаю. Но машина должна быть вместительная.
– А вес груза?
– Рассчитывай на полторы тонны.
Мужчина сузил глаза, потер щеку и присвистнул.