Особенно,... 
24 
Забыв о спутнице, он тут же купил кулон и цепочку к нему, вспомнив о девушке только тогда, когда продавщица передала ему бархатную коробочку.
— Почему ты решил, что мне подойдет бирюза? — услышал он голос за спиной.
— Это не для тебя, — не сразу сообразив, что говорит, ответил Илья.
Девушка обиделась, поджала губки и не разговаривала с ним оставшийся вечер.
Илья на день рождения опаздывал, но все-таки заехал домой принять душ и переодеться, тихо радуясь предстоящей встрече. Он улыбался, покупая большущий букет белых роз, коробку конфет, шампанское. Улыбался всю дорогу, пока добирался в Чертаново, представляя, как Юлька закричит «Илья!» и кинется ему на шею, а он обнимет ее, зароется носом в рыжие завитушки, всегда пахнущие свежестью и какими-то травами. И пусть ненадолго, всего на мгновение, вернется в то лето.
Они будут болтать обо всем и ни о чем. Юлька покажет ему свои картины, расскажет о своих маленьких проблемах.
Он нажал кнопку звонка, продолжая улыбаться.
Двери распахнулись.
Он увидел Юльку, и что-то горячее, дурманящее ударило в мозг и в пах одновременно, стирая блаженную улыбку с лица.
Перед ним стояла девушка, взрослая, стройная, с высокой полной грудью, длиннющими ногами, в маленьком черном платье, подчеркивающем все изгибы и линии ее тела.
И Илья сразу понял, что безумно ее хочет! Всю!
Хочет так, как может мужчина хотеть женщину! Со всей неистовостью, безудержно, осатанело, идущим через века инстинктом, скрытым под налетом цивилизованности.
Прямо здесь! Прямо сейчас!
Илья не помнил, что говорил, как поздравлял ее, как вошел в квартиру. Все усилия ума и воли он направил на то, чтобы справиться с неожиданной реакцией.
Юлька забрала у него букет, повернулась и пошла по коридору. Он был не в силах оторвать взгляда от стройных длинных ног, покачивающихся бедер, упругой попки, узкой, по-кошачьи выгибающейся спины.
Юлька скрылась в своей комнате. Он смог перевести дух.
«Бежать отсюда!!» — в панике подумал он.
Илья сел за стол рядом с Игорем и постарался не смотреть на Юльку. Юлька села рядом и постоянно задевала его то локтем, то коленом, вызывая маленькие локальные взрывы в местах соприкосновения.
Ни говорить, ни есть, ни пить он не мог — все силы уходили на жесткий самоконтроль, борьбу с естеством и… болезненными, горчащими самообвинениями.
Он сослался на срочную работу, стал подниматься из-за стола, извинился за краткий визит и поспешил к выходу.
В Юлькиных глазах, полных непролитых слез, светилось такое разочарование, что на одно мгновение Илья подумал: не послать ли все куда подальше? Прижать ее к себе, почувствовать, поцеловать?
«Нет! Нет! Совсем с ума сошел?!» — опомнился он.
Тут он вспомнил о своем подарке и, сцепив челюсти, заставил себя рассмотреть в девушке маленького рыжего десятилетнего чертенка, которого нежно и глубоко любил.
Он отдал ей коробочку с кулоном и уже по-другому, как дитя, поцеловал Юльку в макушку. Потом отодвинул от себя и быстро ушел.
Дом, где он жил с родителями, находился почти в центре, рядом со станцией метро. Илья вышел за две остановки — решил пройтись и подумать.
Он постоял у входа в метро, не обращая внимания на спешащих и толкающихся людей, запрокинул голову, посмотрел в небо, затянутое низкими темными тучами. Потом засунул кулаки в карманы плаща и медленно побрел по направлению к дому.
Он испугался!
А какой нормальный мужик не испугался бы на его месте?!
Вот именно!
Почувствовать отчаянное, неистовое желание, такое, какого не чувствовал никогда, — сумасшедшее, лишающее разума, бьющее в голову.
И к кому?!
Ладно бы это была незнакомая девушка, встреченная на улице, пусть даже совсем молоденькая, как Юлька, на которую ты обратил внимание, отметив все прелести молодого гибкого тела… Ну, помечтал немного, как любой нормальный мужик при виде симпатичной женщины, проверив свою боевую готовность на легкое «может быть…». Но сойти с ума от девочки, которую считал чуть ли не дочкой, заплетал косички, мазал йодом разбитые коленки, вытирал слезы!!
Он обругал себя всеми возможными словами и даже мысленно побоялся произнести слово, которым это называется.
Он испугался. Очень! Этого просто не может быть!
Юлька стояла у него перед глазами, в этом чертовом черном платьице, — Илья физически чувствовал, как разрывается его душа между желанием и всеми «нельзя», «невозможно», «запретно».
24 
