Особенно,... 
34 
Это продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась с Ретаром. Тот изменил всю ее жизнь, открыв потрясающе простую истину: очень часто люди сами выковывают цепи собственного страха. Иногда они даже не желают знать правду, не проверяют, так ли страшно то, чем их пытаются напугать.
В один из дождливых летних дней искренне веселящийся Ретар втащил упиравшуюся девчонку Тиа под сень гроганских дубов. И, к ее удивлению, с ними ничего не случилось.
Он взял ее за руку и провел по всем комнатам, давая возможность убедиться, что никого, кроме них, здесь нет. В большом, хорошо освещенном колонном зале, где мраморные плиты обжигали холодом даже через подошву туфель, они впервые поцеловались.
А еще через четыре месяца Ретар стал учить молодую Ходящую прикасаться к темной «искре». Повелевать плетениями, которые и не снились большинству магов. Он многое дал ей в те далекие годы, и какая-то частичка той, прежней жизни навеки осталась среди серых, всеми позабытых и отвергнутых стен.
Сегодня Тиа вернулась к истоку, с которого когда-то начиналось ее могущество и ее первая и последняя любовь в этом мире. Она стояла и смотрела на дом, боясь разбудить призраков прошлого. Боялась услышать тихий, искренний и такой любимый смех Ретара.
Дочери Ночи пришлось сделать над собой усилие, чтобы прогнать страх. Она потянула калитку на себя, и та с ужасающим скрежетом открылась. Тиа оказалась в саду, начала отряхивать испачканные рыжей ржавчиной руки и… застыла.
Совсем недавно в дом заходили. Без труда угадывалась протоптанная тропинка. Это было не слишком приятное открытие, но назад она не повернула. Красться не имело смысла – если кто-то находился внутри, он должен был услышать визг ржавой калитки.
Проклятая коснулась той частички «искры», что была ей доступна, и двинулась дальше, внимательно вглядываясь в просветы между деревьями. У одного из дубовых корней, толстого и маслянистого от влажной травы, виднелся отпечаток сапога. Тиф бросила на него мимолетный взгляд, оказалась недалеко от окна и тут же почувствовала запах миндаля.
Она усмехнулась и направилась ко входу.
Замки и магические печати с металлической двери сорвал еще Ретар, и теперь она обречено и жалко висела на проржавевших, едва держащихся петлях. Остановившись у дверного проема, Проклятая громко сказала:
– Я знаю, что вы здесь. Я знаю, что вы меня слышите. И я очень надеюсь, что прежде, чем кто-то из вас решит сотворить глупость, меня выслушают.
Она выждала с десяток ун, а затем, держа наготове Дар, вошла внутрь.
Ее ждали. Двое целились из луков, паря в ярде над полом, а третий упал сверху и оказался за спиной. Тонкая и обманчиво слабая рука закрыла ей рот, и в ухо тихо прошелестело:
– Закричишь – умрешь. Понимаешь меня?
Она могла убить их, но не стала этого делать. Лишь едва заметно кивнула, отвечая на заданный вопрос.
– Иди вперед, – прошептали сзади, и Проклятая под настороженными взглядами прошла в соседний зал.
Трое шей-за'н бесшумно двигались следом.
Засевшие в Черном доме оказались нийсу – Кровавыми губителями. Лучшими воинами племени Сжегших душу. Лучшими стрелками. Самыми опасными из всех.
– Мы слушаем, – сказал тот, кто раньше шептал на ухо.
– Я буду говорить с тем, кто приказывает вам. Позовите его.
– Кроме нас никого здесь нет. Говори или умрешь.
– Такие, как вы, не оставляют следов на земле. Не стоит лгать.
– Я могу убить этого человека? – спросил на языке шей-за'нов один из стрелков.
– Я отправлю тебя в Бездну, прежде чем ты отпустишь тетиву, сын песков, – сказала Тиф на боевом наречии нийсу и увидела, как в их глазах появляется удивление, а затем и неуверенность.
– Откуда ты знаешь речь моей семьи? – отрывисто бросил командир тройки.
– Кажется, кто-то не услышал моих слов, шей-за'н! – продолжила Тиа на чужом языке. – Я буду говорить с тем, кто отдает приказы твоим воинам. Отведи меня к нему, пока я еще добра.
– Хорошо, человек. Но если ты задумал с нами играть, я умерщвлю тебя.
Не оглядываясь, он полетел к ведущей на второй этаж лестнице, и Тиф последовала за ним. Один из Сжегших вернулся на пост у двери. Другой – остался приглядывать за Проклятой.
Ее привели в бальный зал, где три десятка шей-за'нов-нийсу обустроили себе жилище. Когда они увидели вошедших, раздался едва слышный уху шепоток. Затем в нос Тиа ударил запах крови и смерти.
Еще двадцать шагов, резкий поворот направо, и Дочь Ночи очутилась в полукруглой, большой, очень плохо освещенной комнате. За столом сидели мужчина и женщина. Тиа сразу поняла, кто перед ней, хотя на них не было белых мантий. Зато они обладали хилссами. Один посох имел четыре позвонка, другой – целых восемь.
34 
