Особенно,... 
159 
– Вот это статуэтка «Весна», – указал он на небольшую скульптуру, изображающую девушку, одетую в ярко-зеленую листву. – Заурядная вещица. Идея приличная, исполнение – второй сорт. А вот тот же скульптор, но уже «Осень». Эта еще хуже. Совершенно неумело вылеплено, сильно подпорчено несоответствием пропорций. Скажу вам так – если б эта Осень была живой зеньоритой, она бы даже ходить не могла. Не бывает у женщин таких ног.
– А это? – с интересом спросила Вон, указывая на третью скульптуру в ряду.
– «Зима». Крайне плачевная картина. К третьей статуе художник окончательно исчерпался – получилась откровенная мерзость. Лучше даже не смотрите. Хорошо хоть, «Лето» он так и не закончил – спился.
Пройдя в следующий павильон, Джориан указал на гобелен с оленьей охотой и сурово констатировал:
– Пакость и уродство. Такое впечатление, что художник намазал фекалии на холст и пытается выдать это за картину. Собственно, это работа графа Адеморана, его при жизни так и прозвали – Фекализатор. Редкий был халтурщик, хорошо, что уже помер.
Зато снежный пейзаж вызвал у него скупую похвалу:
– Работа в целом неплохая. Конечно, чувствуется, что автор не напрягался – рисовалась эта картинка, такое впечатление, левой задней ногой. Художник был кентавром, – пояснил он. – Но поскольку это была нога Мастера… в общем, получилось вполне смотрибельно. Если не очень придираться. Если придираться, то все равно халтура, но… но ладно уж. А вот на соседнюю картину лучше не смотрите сразу – это новая мода, при батюшке Его Величества в ходу была. Тупо и глупо – автор заявил, что это изображение его сна. Интересно, что ему там снилось – пир среди помоев, что ли?
Ванесса мысленно согласилась – указанная картина очень напоминала «шедевры» земных авангардистов.
– Вот это совсем ужасно, – отмахнулся от следующей картины Джориан. – Душераздирающее зрелище. Согласно подписи – это Храм Единого. Согласно моим глазам – попросту дерьмо высшей гнусности. Опозорил художник и Единого, и себя самого. Вы, зеньориты, на это лучше даже не смотрите – незачем дерьму внимание уделять.
– На что же нам смотреть-то тогда?!
– А вот на это! – указал на превосходную мозаичную фреску Джориан. – Великолепно! Блистательно! Взгляните только, как из отдельных фрагментов складывается общая картина, как она сама собой, совершенно незаметно для зрителя, обретает целостность, глубину и, что самое важное, красоту! Это Велдеран – удивительный Мастер, не перестаю восхищаться талантом!
Перед указанной фреской остановился даже Креол. Да уж, что-что, а художественный вкус у барона Джориана имелся в избытке – настолько точно все его оценки соответствовали истине.
– Барон, а я давно хотела спросить – почему вы только капитан? – взяла его под локоток принцесса. – Вот у нас гвардию генерал возглавляет… возглавлял…
– А потому, ваше высочество, что полковником у моих ребят числится сам король! – рассудительно ответил Джориан. – А майоры и прочая шушера – это почетные титулы, их всяким принцам да герцогам раздают. Вроде как награда. Вот так и выходит, что по-настоящему всем руководит капитан. Но капитан лейб-гвардии его величества приравнивается к армейскому генералу, так-то вот!
Наконец дальше тянуть стало уже нельзя – барон Джориан вступил под своды Королевской Галереи, ведущей прямо к тронному залу. Судя по усиленному конвою, их уже ждали.
В Королевской Галерее в ряд висели портреты. Сорок два лица – тридцать восемь королей и четыре королевы. Династия Калторанов, двенадцать лет назад отметившая шесть веков царствования. Шесть славных веков – начиная с Хедадо Первого Строителя и заканчивая Обелезнэ Первым… пока что без прозвища. Рокушские короли получают их уже после смерти.
По этим портретам легко можно было проследить, как на протяжении веков менялась мода и обычаи. Одни короли походили на склад с драгоценностями, другие одевались с простотой аскетов. Были утопающие в шелках, а были носители военных мундиров – и они тоже сильно менялись от века к веку. У некоторых на бедре висели шпаги, у других сабли или длинные кортики. Один из королей в середине галереи, Марутадо Первый Завоеватель, опирался на тяжелую стальную секиру – без сомнения, изделие дэвкаци.
И все же одна деталь сохранялась неизменной на всех портретах. Корона. Простой тонкий серебряный венец с единственной белоснежной жемчужиной в самом центре. Корона Рокуша, больше тысячи лет назад найденная в сокровищнице императоров древнего Гора. Об этой короне ходили самые разные слухи, ей приписывали самые необыкновенные свойства. Древняя традиция предписывает рокушским королям не расставаться со своим венцом ни на секунду – даже в самые интимные моменты. Прикосновение к этому изделию древних ювелиров кого бы то ни было кроме самого монарха считается страшным преступлением и карается смертной казнью.
159 
