Последние отзывы

  39  

Через несколько минут Холлу было предложено перевернуться на живот, и процедура повторилась сначала. Потом ему велели снова лечь на спину, погасив точки на экране.

— Сейчас будут произведены замеры физических параметров, — продолжал голос. — Просьба не шевелиться на протяжении всего осмотра.

К нему змеями протянулись всевозможные провода с датчиками, и манипуляторы прижали их к телу. Назначение некоторых датчиков было ему понятно, например с полдюжины присосков на грудь — для электрокардиограммы, двадцать один на голову — для электроэнцефалограммы. Но датчики крепились и на живот, и на руки, и на ноги.

— Поднимите левую руку, — приказал голос.

Холл подчинился, и спустившаяся сверху механическая рука, на которой по обе стороны были укреплены электрические глаза, обследовала его руку.

— Положите ладонь на панель слева. Не двигайтесь. При введении иглы в вену вы почувствуете легкий укол.

На экране вспыхнуло цветное изображение руки Холла — на голубом фоне зеленым узором проступали вены. Машина, видимо, была чувствительна к температуре тканей и органов человека. Он собрался было выразить протест, но тут ощутил резкий укол.

Взглянул опять на экран. Игла вошла в вену.

— Теперь только лежите спокойно. Расслабьтесь.

Секунд пятнадцать механизмы жужжали и щелкали. Затем все провода были убраны. Механические руки аккуратненько наложили на место укола заплатку из лейкопластыря.

— Замеры физических параметров окончены.

— Можно одеться?

— Пожалуйста, сядьте и повернитесь правым плечом в сторону телеэкрана. Вам будут сделаны пневмоинъекции.

Из стены выползла пушка на длинном кабеле, прижалась дулом к предплечью и выстрелила. Он услышал шипение и ощутил боль.

— Теперь можете одеться, — сказал голос. — Имейте в виду, что в течение нескольких часов у вас может быть легкое головокружение. Вы подверглись принудительной иммунизации, вам введен гамма-глобулин. Если закружится голова, посидите. Если появится сильная реакция — тошнота, рвота, повышенная температура, — немедленно сообщите об этом врачу, обслуживающему соответствующий уровень. Все ясно?

— Да.

— Выход направо. Спасибо за точное выполнение всех указаний. Обследование закончено.

* * *

Холл шел за Ливиттом по длинному красному коридору. Рука все еще побаливала.

— Ну и машина, — сказал он. — Постарайтесь, чтобы Медицинская ассоциация о ней не пронюхала.

— Уже постарались…

Электронный анализатор организма был сконструирован фирмой «Сандеман индастриз» еще в 1965 году по общему правительственному заказу на разработку системы датчиков для контроля за жизнедеятельностью в условиях космического полета. Тогда правительство имело в виду, что такая установка, хотя и стоит ни много ни мало 87 тысяч долларов, со временем заменит врача как диагноста. Всем было ясно, конечно, что привыкнуть к новой машине и больным и врачам будет не так-то просто. Впрочем, анализатор не предполагалось рассекречивать до 1971 года, да и после этого срока правительство собиралось дать разрешение на его приобретение только крупнейшим лечебным учреждениям.

Холл заметил, что стены коридора слегка искривлены.

— Где мы, собственно, сейчас находимся?

— На периметре первого уровня. Слева от нас лаборатории. Справа — ничего, кроме массива скальных пород.

По коридору прошли несколько человек, одетых в розовые комбинезоны; вид у всех был деловитый и озабоченный.

— А где остальные из нашей группы? — спросил Холл.

— Вот они.

Ливитт распахнул дверь с табличкой «Конференц-зал № 7», и они попали в комнату с большим дубовым столом посередине. У стола стоял Стоун, подтянутый и бодрый, будто только что принял холодный душ, а рядом с ним Бертон, какой-то жалкий и растерянный, с устало-испуганным выражением глаз.

Они поздоровались и сели за стол. Стоун достал из кармана два ключа, один серебристый, другой красный. Красный ключ Стоун протянул Холлу:

— Повесьте на шею.

Холл уставился на ключ.

— Что это такое?

— Боюсь, что Марк еще ничего не знает о решающем голосе, — вставил Ливитт.

— Я думал, он в самолете прочтет… — Ему достался экземпляр с купюрами.

— А, вот оно что… — Стоун повернулся к Холлу. — Так вы ничего не знаете о решающем голосе?

— Ничего. — Холл хмуро глядел на ключ.

  39