20 
Вернемся вновь к примеру с вежливостью: невротик в результате вытеснения имеет основания высоко ценить свою вежливость и все социальные соглашения, а также использовать их в качестве охраны или защиты. Правда, с вежливым пациентом иметь дело приятней, чем с грубым, но чистосердечным, который говорит аналитику, что тот очень молод или слишком стар, что у него старая квартира или скверная жена, что он выглядит дураком или что он еврей, что он ведет себя как невротик и было бы лучше поискать кого-нибудь другого, и т. д. Подобные вещи необязательно обусловлены феноменом переноса: в реальности аналитик никогда не бывает «чистым экраном»; его личностные характеристики — это факт, который к переносу отношения не имеет. Но наши пациенты обладают необычной способностью чувствовать наши слабые точки; более того, нащупав их, многие берут реванш за то, что им навязано основное правило. Есть такие, которые обладают откровенно садистским характером и получают садистское удовольствие от своей откровенности, к которой их призывают. Терапевтически это поведение ценно, хотя временами оно становится сопротивлением. Но подавляющее число пациентов слишком зажаты, тревожны и скованны чувством вины, чтобы спонтанно развить подобную откровенность. В противоположность многим моим коллегам я продолжаю утверждать, что в каждом без исключения случае анализ начинается с более или менее искренней позиции недоверия и критицизма, которая, как правило, остается скрытой. Чтобы убедиться в этом, необходимо с самого начала обсудить с пациентом все возможные причины его недоверия и критицизма, которые присущи ситуации (новая ситуация, незнакомый человек, мнение других об анализе и т. д.). Только с помощью такого откровенного разъяснения со стороны аналитика пациент может доверять ему. Технический вопрос о том, когда надо обсудить эту, необязательно невротическую позицию недоверия и критицизма пациента, вовсе не составляет труда. Это надо сделать, пока между аналитиком и пациентом еще существует стена условной вежливости, но при этом необходимо избегать глубоких интерпретаций бессознательного.
Мы не можем продолжать обсуждение техники интерпретации, не включив сюда развитие и лечение трансферентного невроза. При точном результативном анализе первое сильное трансферентное сопротивление не заставит себя долго ждать и скоро проявится. Мы должны понять, почему первое существенное сопротивление анализу, возникающее непроизвольно и в соответствии со структурой конкретного случая, связывается с личностью аналитика; что такое мотив, который Ференци назвал «трансферентной компульсивностью». Настойчиво следуя основному правилу, мы создаем ситуацию, при которой на поверхность начинают вырываться запретные вещи. Рано или поздно пациент начинает выставлять защиту против их проникновения в сознание. Сначала эта защита направлена исключительно против вытесненного материала, но пациент не знает ни о присутствии в нем этих запретных вещей, ни о том, что он защищается от них. Как доказал Фрейд, само по себе сопротивление бессознательно. Оно представляет собой эмоциональный процесс и поэтому не может остаться скрытым. Как и все, что имеет иррациональную основу, этот аффект пытается найти рациональное основание, зафиксироваться в актуальной ситуации. Таким образом возникает проекция: пациент проецирует на того, кто настаивает на соблюдении основного правила, тем самым разжигая целый конфликт. Перемещение защиты от бессознательного на терапевта несет с собой перемещение бессознательного содержания. Оно тоже перемещается на аналитика. Он становится, к примеру, строгим отцом или любящей матерью. Совершенно ясно, что эта защита может вызвать только негативное отношение. Поскольку аналитик стал тем, кто нарушил невротическое равновесие, он автоматически становится врагом, независимо от того, какие импульсы спроецированы на него: любви или ненависти. В любом случае присутствует защита против самих импульсов.
Если первыми проецируются импульсы ненависти, то трансферентное сопротивление однозначно отрицательно. Если же это импульсы любви, реальное трансферентное сопротивление будет иметь место в качестве демонстрируемого, но неосознаваемого положительного переноса. Однако оно регулярно оборачивается реактивным отрицательным переносом отчасти потому, что неминуемо возникает разочарование и соответственно последующая реакция на это, так и потому, что по мере того, как под давлением импульсов ощущений сопротивление стремится проникнуть в сознание, пациент защищает себя от него, — всякая же защита порождает негативное отношение.
20 
