22 
— Я не причиню тебе вреда. Обещаю.
«Беги, беги, беги!» — торопил Ханну ее рассудок.
Очень медленно, держась за дверную ручку, Ханна повернулась к говорившему и увидела, как из тени выходит темная фигура и приближается к ней. Больше она не пыталась убежать. У нее появилось головокружительное ощущение, что судьба настигла ее.
К дому вел покатый склон, поэтому в свете, падающем из окон, Ханна увидела вначале ботинки, а затем ноги в джинсах. Обыкновенные ботинки, какие носит любой парень. Обычные джинсы… длинные ноги. Он был высоким.
Затем свет упал на его рубашку — простую футболку, может быть слишком легкую, чтобы бродить в ней прохладными ночами… но в общем, ничего страшного. А затем Ханна увидела его плечи — великолепные плечи.
И когда он подошел к крыльцу, Ханна увидела его лицо.
Он выглядел лучше, чем тогда, в прошлый раз. Светлые белокурые волосы не спутаны беспорядочно, а аккуратно зачесаны назад. И он не был выпачкан в грязи, и глаза не были испуганными и дикими. Они были темными и бесконечно печальными — Ханну будто ударило ножом в сердце.
Несомненно, это был тот самый юноша из ее гипнотического сна.
— О господи, — произнесла Ханна. — О господи… — У нее подкашивались ноги.
Это правда. Это правда! Он стоит перед ней, и это означает… что все, что случилось с ней, правда.
— О господи!
Ее била сильная дрожь, и она пыталась сжать вместе колени, чтобы удержаться на ногах. Все вокруг изменилось, и никогда еще Ханна не испытывала такого потрясения. Будто все устои ее мира пошатнулись… Действительность расплывалась и преображалась, пытаясь вобрать в себя новую правду. А прежний мир исчез.
— Ты в порядке? — Незнакомец сделал движение в ее сторону, но Ханна инстинктивно отпрянула.
— Не прикасайся ко мне! — выдохнула она с трудом, и в этот же миг ноги отказали ей.
Она скользнула вниз, опустившись на крыльцо, и уставилась на молодого человека, который опустился на землю рядом. Его лицо оказалось сейчас прямо перед ней.
— Извини, — почти прошептал он. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Ты ведь только сейчас обо всем догадалась?
— Это все правда, — еле слышно проговорила Ханна.
— Да.
Его темные глаза были так печальны!
— Это… У меня были прошлые жизни.
— Да. — Он опустил взгляд, словно больше не мог глядеть ей в глаза. Потом поднял камешек и уставился на него.
Ханна отметила, что у незнакомца длинные и чувствительные пальцы.
— Ты — Древняя Душа, — сказал он спокойно. — У тебя было много жизней.
— Я была Ханой из Триречья.
— Да. — Он перестал вертеть камень.
— А ты — Тьерри. И ты…
Он не поднимал глаз:
— Продолжай. Произнеси это.
Но Ханна не могла. Голос не слушался ее.
Незнакомец — Тьерри — произнес это вместо нее:
— Вампир. Вампиры действительно существуют. — На Ханну смотрели бездонные глаза. — Извини.
Она вздохнула и посмотрела на него. Но мир вокруг уже обрел прежние очертания, а ее сознание — ясность.
«По крайней мере, я знаю, что не сошла с ума, — размышляла она. — Хоть какое-то утешение… Это весь мир сошел с ума, но не я. И теперь мне нужно с этим разобраться… не знаю, правда, как».
— Ты собираешься убить меня?
— Боже… нет! — Тьерри вскочил на ноги. Его лицо исказилось. — Ты не понимаешь… Я никогда не причинял тебе вреда. Я… — Он внезапно умолк. — Даже не знаю, с чего начать.
Ханна сидела молча, пока он собирался с мыслями. Она чувствовала, что сердце словно бьется у нее в горле. Ведь она сказала Полу, что этот парень убил ее и всегда убивал. Но его потрясенный взгляд был таким искренним… будто она нанесла ему ужасную рану, всего лишь допустив это.
— Наверное, вначале я помогу тебе вспомнить, кто я такой, — проговорил он, — и что я сделал. Я заставил тебя сегодня ночью выйти наружу. Я повлиял на тебя. Я не хотел это делать, но мне нужно поговорить с тобой.
— Повлиял на меня?
Мысленно. Я могу общаться и таким образом, — прозвучал его голос, но губы даже не шевельнулись.
Это был тот самый голос, который она услышала в конце сеанса гипноза и который не был голосом Пола. Он звучал в ее голове: «Ханна, вернись. Тебе вовсе не надо переживать все это заново».
— Так это ты разбудил меня, — прошептала Ханна. — Я бы не вернулась назад, если бы не ты.
— Я просто не мог смотреть, как ты страдаешь.
22 
