— …приближаетесь к моменту отделения. Отсюда выглядите отлично. Похоже по всему, бьете точно в яблочко. Приготовиться к отделению…
— Триста шесть и четыре десятых секунды…
Гром смолк.
На капсулу обрушилась тишина.
Ускорение исчезло; веса не стало.
Пруэтт повалился вперед. «Нет, держись! — сказал он себе. — Это просто прекратились перегрузки».
Изумление переполнило его. Он на орбите! Тишина! Он…
Б-БАХ!
Это снова сработали взрывные болты. Переходное кольцо, соединявшее капсулу с ракетой, распалось, освободив их друг от друга.
И вдруг — гром!
Под ним — приглушенный гром и вибрация. Легкий толчок. Короткий толчок трех коррекционных двигателей, и капсула освободилась от теперь уже безжизненной ракеты-носителя. Яркая, изгибающаяся линия земного горизонта внезапно качнулась, когда сработали двигатели капсулы, и автопилот повернул ее в нужное положение.
Он доложил на Мыс об отделении ракеты и развороте капсулы и получил ответ, что его поняли.
И, наконец, те слова, которые он с таким нетерпением ждал… Электронно-вычислительные машины Годдардского центра выдали сообщение; оно молнией понеслось на мыс Кеннеди, зажгло цветные огни на огромном табло контроля за ходом полета, было с восторгом прочитано и с теми же чувствами передано человеку, летевшему высоко над планетой.
— Вы запущены по меньшей мере на тридцать два витка. Все идет отлично…
К тому времени, когда он обогнет земной шар и снова войдет в зону связи пункта управления, у них уже будут готовы точные параметры орбиты; пока же он знал только, что орбита была расчетной или настолько близкой к расчетной, насколько это возможно. На этом он покончил с деловыми размышлениями и принялся вкушать плоды свершившегося чуда.
Чудо удобства — скафандр, абсолютно не давящий на тело. Ощущение глубокой тишины, капсула больше не сотрясается от грома.
Сказочная картина: его ракета медленно кувыркается и вращается в полутора сотнях метров от него. Она сверкает на солнце, а вокруг теперь уже опустевшего кислородного резервуара ясно видна широкая полоса серебристого инея; поблескивают металлические заклепки. Белые и зеленые кристаллы неторопливыми струйками текут из двигателя. Целых шесть минут он мог наблюдать покинутую ракету, обреченную на гибель в огненных объятиях атмосферы, затем она пропала из виду.
Он вгляделся в крутой изгиб горизонта. На мгновение почувствовал разочарование — на небе оказалось меньше звезд, чем он ожидал, но тут же вспомнил, что глаза, ослепленные солнечным светом, еще не привыкли к темноте.
Он взглянул вниз — на Бермудские острова и ярко-голубой океан. Полюбовался исключительно четким, ювелирным рисунком кучевых облаков над водой. Через пятнадцать минут после старта он уже разглядывал Канарские острова, а затем Атласские горы в Африке и длинные узкие тучи дыма и пыли над пустыней. А как изумительна резкая чернота теней под облаками на земной поверхности; какое немое восхищение будит зрелище великой пылающей звезды, которую люди называют Солнцем, когда на нее смотришь сквозь сильно затемненное стекло оптического прибора!
Он огибал Землю, взбираясь все выше и выше, и за Австралией прошел апогей — высшую точку своей орбиты.
Когда он завершил первый виток вокруг планеты, армия журналистов в пресс-центре на мысе Кеннеди уже срочно сообщала всему миру данные о невероятном совершенстве ракеты-носителя «Атлас».
— Пятый американский космонавт, отправившийся в орбитальный полет, — захлебывался восторженный радиокомментатор, — сейчас летит в космосе по пути, точность которого некогда считалась недостижимой. Уже пятый раз подряд могучий «Атлас» возносит американца на орбиту с потрясающей точностью. Мы полагали, что невозможно превзойти совершенство «Атласа», доставившего на орбиту Гордона Купера, но сегодня ракета совершила невозможное. Притом она выполнила это с капсулой, которая по весу больше любого из кораблей типа «Меркурий», побывавших в космосе! Тысяча четыреста килограммов — это на сорок пять килограммов тяжелее капсулы Джона Гленна «Френдшип-7».
Инженер подал комментатору сигнал поднятыми вверх большими пальцами, и тот продолжал свой рассказ. Но публику не очень интересуют цифры. Когда слышишь цифры по радио, они не много значат. Хочется знать результаты, вот и все.
Среднему человеку наплевать на технические подробности, ему важно знать, что космонавт вышел на орбиту, что запуск был удачным и что корабль, как все надеются, сделает положенные сорок восемь витков.