12 
— Бабушка Грэм.
— Ага, наконец что-то прояснилось. — Он продел большой палец в петлю для ремня, небрежно свесив загорелые пальцы над ширинкой. — Она, значит, вам сказала; а она случайно не говорила, как ревновала свою дочь?
— Бабушка? Да к кому?
— К нам. К Джуниору и ко мне.
— Она говорила, что вы двое и Седина были все равно как три мушкетера.
— А ей было обидно. Говорила ли она вам, что надышаться не могла на Седину?
Незачем было и говорить. Скромный дом, в котором росла Алекс, выглядел поистине святилищем ее матери. Заметив, что Алекс нахмурилась, шериф ответил на вопрос сам:
— Нет. Я и так вижу, что миссис Грэм забыла об этом упомянуть.
— Вы считаете, что я здесь с личным планом кровной мести.
— Именно так и считаю.
— Ну так вовсе нет. — Алекс перешла к обороне. — Я считаю, в этом деле столько пробелов, что его пересмотр сам собою напрашивается. И прокурор Харпер считает так же.
— Этот самовлюбленный индюк? — презрительно фыркнул Ламберт. — Да он собственную мать обвинит в том, что она торгует на всех углах сами знаете чем, если это хоть как-то приблизит его к креслу генерального прокурора.
Алекс понимала: отчасти он прав. Она попыталась сменить тактику.
— Когда мистер Частейн получше ознакомится с фактами, он согласится, что произошла страшная судебная ошибка.
— До вчерашнего дня Пат о Седине слыхом не слыхал. И он целиком занят тем, что вылавливает беспаспортных рабочих-иммигрантов да торговцев наркотиками.
— И вы меня вините в том, что я жажду восстановить справедливость?! А если б вашу мать зарезали в конюшне, неужто вы не стали бы добиваться, чтобы убийца понес заслуженное наказание?
— Не знаю. Моя мамаша сбежала, когда я был от горшка два вершка; я и не помню ее.
Алекс почувствовала сострадание. Но ей ли сочувствовать ему? Неудивительно, что на фотографиях, которые она видела у бабушки, Рид запомнился ей подростком с напряженным лицом, и взгляд у него был не по годам взрослый. А ей и в голову не пришло спросить бабушку, отчего у мальчика всегда такой серьезный вид.
— Это дела не меняет, мистер Ламберт. Вы тоже подозреваетесь в убийстве. — Она встала и взяла сумочку. — Спасибо за кофе. Простите, что побеспокоила вас в такую рань. Отныне мне придется рассчитывать на помощь местного отдела полиции.
— Погодите минутку.
Уже направившись было к выходу, Алекс остановилась и повернулась к нему.
— Что?
— Здесь нет отдела полиции.
Обескураженная этим сообщением, она смотрела, как он берет с вешалки шляпу и куртку. Пройдя вперед, он открыл перед ней дверь и вышел следом.
— Эй, Сэм, я ухожу. Буду напротив. — Помощник кивнул. — Сюда, пожалуйста, — сказал Рид и, подхватив Алекс под локоть, повел ее в конец коридора к маленькому квадратному лифту.
Они вошли в кабину вместе. Он закрыл заскрипевшую дверь. Скрежет механизма не успокаивал. Алекс очень хотелось надеяться, что лифт все-таки доберется до места назначения.
Стараясь как бы помочь этому древнему сооружению, она целиком сосредоточилась на подъеме. Тем не менее Алекс остро ощущала, что Рид Ламберт стоит рядом, почти касаясь ее. Он внимательно разглядывал ее.
— А вы похожи на Седину, — сказал он.
— Да, я знаю.
— Ростом, фигурой, повадками. Волосы у вас, правда, потемнее и рыжины больше. И глаза у нее были карие, а не голубые, как у вас.
Его взгляд скользнул по ее лицу.
— Но вы поразительно похожи.
— Благодарю вас. Я считаю, мать была красивой.
— Все так считали.
— Включая и вас?
— А я особенно.
Дернувшись, лифт внезапно остановился. Алекс потеряла равновесие и повалилась на Рида. Он подхватил ее под руку и поддерживал, пока она не оправилась от толчка; это заняло, пожалуй, чуточку больше времени, чем было на самом деле необходимо; стоя рядом с ним, Алекс чувствовала легкое головокружение, дыхание стало неровным.
Они оказались на втором этаже. Выходя с нею во двор, он одним движением плеч натянул куртку.
— Я поставила машину перед парадным подъездом, — сказала она. — Видимо, надо опустить еще денег в счетчик парковки?
— Забудьте. Если вам выпишут штраф, у вас ведь найдутся высокопоставленные друзья.
Улыбаясь, он демонстрировал не такие безупречные зубы, как Минтон-младший, но улыбка оказывала точно такое же действие. В низу живота у нее сладко защекотало — ощущение было необычным, удивительным и жутковатым.
12 
