— Кадаверциан очень хорошо умеют лечить.
Ричард и сам знал, что кадаверциан с легкостью могут вылечить практически любую человеческую травму, и теперь с интересом наблюдал за некромантом, осматривающим его раны.
— Нахттотер, все мертвы, — тихо сказала рыжая, но тот, к кому она обращалась, не прореагировал.
Он стоял над телом светловолосой девушки. Лицо его было непроницаемым, только ноздри раздувались гневно.
— Кто это сделал? — спросил он, наконец.
— Я, — ответил Ричард, морщась от боли. — Но вряд ли она мертва… до конца. Еще сможет регенерировать.
Глаза вампира сузились, он сжал зубы, и человеку показалось, что сейчас тот метнет в него мощное заклятие или попытается убить голыми руками. Но вместо этого Миклош криво улыбнулся и сказал:
— Потрясающе. У тебя редкие способности, как раз подходящие для моего клана. Не желаешь стать тхорнисхом? Лично моим учеником.
— Благодарю, — вежливо отозвался Ричард. Теперь, когда боль и затмение берсерка прошли, он сообразил наконец, кто разговаривает с ним. — Но вынужден отказаться. Я — телохранитель ревенанта.
Виттория, стоящая рядом, крепко сжала его руку в ответ, как будто сомневалась, что он может сделать иной выбор.
— Какая редкая преданность, — снова усмехнулся Миклош Бальза, переводя взгляд на девушку, лежащую у своих ног.
Присел на корточки, нежно коснулся ее щеки, убрал волосы, упавшие на лицо. И Ричард узнал в ней сестру главы клана нахтцеррет.
— Мне очень жаль, Хранья, — прошептал тхорнисх ничего не выражающим голосом. Наклонился, поцеловал ее, а затем вынул из чехла, висящего на поясе, длинный изогнутый нож и одним ударом отсек девушке голову.
Виттория передернула плечами, отворачиваясь. Отошла от телохранителя и замерла возле Арвида, сидящего возле стены и смотрящего в пустоту стеклянными глазами. Подняла его клинок и положила рядом с норвежцем, защищавшим ее. Ларс лежал неподалеку. Его горло было разорвано, а руки, залитые кровью, все еще сжимали оружие.
— Погибли в бою, — неожиданно сказал некромант, взглянув на девушку. — Это хорошая смерть для таких, как они.
Виттория посмотрела на него исподлобья.
— Они будут пировать в Вальхалле рядом с Одином, — продолжил кадаверциан.
Брови девушки стремительно сошлись у переносицы, она решила, что он насмехается над ее друзьями.
— Этого бы не случилось, если бы вы приехали раньше, — отчеканила она, хотела добавить еще что-то резкое, но попугай, лазавший по стене, цепляясь за трещины и выемки когтями и клювом, пронзительно заверещал, и ревенант только покачала головой, вновь возвращаясь к телохранителю.
— Идемте, — приказал Миклош, отворачиваясь от трупа сестры. — И так потратили много времени. В Столице творится черт знает что.
Когда они отошли на несколько метров от места боя, нахттотер обернулся и бросил заклинание, от которого трупы, оставшиеся на полу, стали рассыпаться пеплом.
Глава 15
Под сенью Армагеддона
Наше прошлое — это мы сами. Как же еще судить о людях, если не по их прошлому?
11 мая
…Ночь медленно таяла. Звезды гасли в светлой дымке, разгорающейся на западе. Пальмы под окнами пирамиды громко шелестели на ветру. Треск их широких листьев, похожих на веера, временами делался очень громким, а потом вдруг неожиданно стихал. И тогда становился слышен шепот океана.
Ра-Ил накинул на прозрачную сферу кусок ткани, прислушался к ровному гулу утреннего ветра за окнами. Сирил, делающий вид, что очень занят, собирая свитки, упавшие со стола на пол, наконец выпрямился и произнес:
— Ра, я хотел спросить…
— Спрашивай, — отозвался учитель, уже догадываясь, что последует за этим вступлением.
— Ты ведь один из самых могущественных жрецов.
— И откуда такие сведения? — с усмешкой поинтересовался Ра-Ил.
— Все знают, — пожал тот плечами с таким видом, словно это было само собой разумеющимся. — Скажи, почему ты не хочешь перебраться в столицу?
— Потому что мне нравится здесь, — ответил лугат так, как отвечал всем на этот вопрос.
— Это неправда. — Сирил как попало свалил свитки обратно на стол. — Ка-Ми говорила, что ты скучаешь. Что тебе тесно здесь. Ты никогда не признавался в этом, но она знает тебя слишком хорошо…