Особенно,... 
200 
1. Внезапным ударом нарушить сосредоточение и развертывание главных сил противника.
2. Окружить и уничтожить главную группировку противника.
3. Выйти на фланг и в тыл и совместно с войсками, действующими с фронта, уничтожить противостоящего противника.
4. Танковый корпус в состоянии и обязан расширить тактический успех в оперативный».
Взяв указку, генерал-полковник Павлов обернулся к висящим за его спиной схемам.
Сталин откидывается в кресле. Схему немецкой танковой группы, к которой обратился Павлов, он не видит. Перед его глазами кадры из немецкой кинохроники. Танковые клинья, танки на марше, вращающиеся орудийные башни…
«…После прорыва второй оборонительной полосы, – слышит он заключительные слова генерала Павлова, – начинается третий этап, который характерен тем, что требует самых решительных и быстрых действий по разгрому подходящих резервов и по уничтожению основной группировки противника, на пути отхода которого прочно встанет мехкорпус и совместно с частями, действующими с фронта, уничтожит противника».
Все, война закончена. Выступающие полностью выложили сценарий «Грозы» в своем творческом понимании.
На этом можно было бы и закрывать совещание, если бы храбрый Мерецков не настоял, чтобы наряду с наступлением, хоть немного поговорили бы и об обороне. Нет, не об отступлении, упаси Бог! Но в условиях стремительного наступления что только может не случиться! Разгромленный противник на каком-то участке возьмет и нанесет контрудар. Надо же и к этому быть готовым. Нельзя жить по простой схеме: сокрушить, окружить, уничтожить. Тимошенко попытался выяснить мнение Сталина, но тот пожал плечами: делайте, что хотите – ваше совещание.
Но обозвал Мерецкова «перестраховщиком». Далее по рангу сталинских ярлыков шел «паникер», что было принято к сведению.
Совещание должно было завершиться большими оперативно-стратегическими играми, назначенными на 2 января. 29 декабря Тимошенко представил Сталину порядок проведения игр по особому плану, первый этап которых будет проходить до 6 января, а второй с 8 по 11 января. 31 декабря маршал Тимошенко закрыл совещание. Назначенные на игры должны были задержаться в Москве, прочие – вернуться в свои округа и части.
Наступал новый, 1941 год. Празднование Нового года официально в СССР не проводилось, поскольку этот праздник, равно как и Рождество, считался «пережитком капитализма». 1 января был обычным рабочим днем и, если чем и отличался от других, то очень большим количеством опоздавших на работу, за что полагался тюремный срок. Но к чести товарища Сталина надо сказать, что 1 января в стране царили довольно либеральные нравы. Глупо было идти против вековых народных традиций.
Газеты и радио, строя прогнозы на будущий год, сходились во мнении, «что это будет очень счастливый год». Газета «Правда» от 31 декабря 1940 года писала в редакционной статье: «Мы можем оглянуться на 1940 год с чувством глубокого удовлетворения… В 1940 году Партия и Правительство много сделали для увеличения военной мощи СССР и военной подготовки всего советского народа. В громадной степени улучшились боевая и политическая подготовка личного состава армии и флота… во всех областях мы достигли громадных успехов».
Заканчивалась предновогодняя статья следующими словами:
«1941 год будет четвертым годом третьей Сталинской Пятилетки. Поэтому, вступая в 1941 год, который станет годом еще более гигантских достижений нашей социалистической экономики, советские люди смотрят в будущее с радостью и полной уверенностью».
Что конкретно ждет народ, намеком говорилось в стихотворении, напечатанном в несколько игривом оформлении на 4-й странице (и перепечатанной многими другими газетами, включая и «Красную звезду»):
- Наш каждый год – победа и борьба
- За уголь, за размах металлургии!..
- А может быть – к шестнадцати гербам
- Еще гербы прибавятся другие!
Глава 12. Стратегическая мастурбация
В отличие от СССР, в Третьем Рейхе праздновалась Рождественская неделя. Многие солдаты и моряки получили краткосрочные отпуска домой. Прибывшие с восточных границ поражали родственников знанием английского языка, прося, правда, хранить это обстоятельство в тайне. После короткого отдыха на востоке все они примут участие в окончательном сокрушении Англии.
Настроение же у Гитлера так и не улучшилось. Сообщения с фронтов становились все хуже. Кольцо окружения вокруг Бардии замкнулось и, несмотря на хвастливые заявления Муссолини и его уцелевших генералов «Мы стоим в Бардии и останемся там», было уже ясно, что крепость падет.
200 
