Последние отзывы

  92  

Как гостю, Петрову было предоставлено право первым воспользоваться единственной вилкой. Он честно оставил половину килек хозяину. Стакан отвратительного портвейна, ломоть хлеба, колбасу с подозрительным зеленым налетом Петров проглотил быстро и жадно. Звериный голод сменился хмельной тупой усталостью.

— Вася, я отдохну?

— Ложись на раскладушку, — великодушно предложил Вася.

Подушки и матраса не было, но Петров этого не заметил. Он заснул с налету, провалившись в скрипучую раскладушку как в гамак, и не почувствовал, что стукнулся спиной об пол. Вася укрыл его драным женским пальто, сам устроился рядом на полу, подстелив старую шинель, положив под голову несколько свитеров.

Люди жалуются, что плохо живут. А сами выбрасывают на помойку хорошие вещи.

* * *

Утром Петрова ждал сюрприз. У Васи был телефон! Феномен объяснялся просто: дочь Васи работала телефонисткой. Она изредка звонила отцу и спрашивала:

— Не помер еще, скотина?

— Нет, доченька, — отвечал Вася, — потерпи.

В сущности, он был безобидным и сердечным человеком. Не запойным пьяницей, а перманентно поддающим. В молодости его алкогольный кураж воспринимался как хорошее настроение доброго паренька, и Вася успел отслужить в армии, жениться, родить дочь и проработать пятнадцать лет в столярной мастерской. Но с годами его главное устремление — всегда быть поддатым — вступило в противоречие с семейными и производственными обязанностями. Как заядлый курильщик боится остаться без запаса сигарет, так Вася страшился не иметь полбутылки на завтрашний день. Выйти из дурмана он боялся больше, чем умереть, поэтому для него не существовало запретов в достижении цели. Он мог пропить школьную форму дочери накануне первого сентября и единственные сапоги жены трескучей зимой, украсть сохнувшее на веревке белье соседей и вынести из мастерской инструменты.

Со временем общество выдавило его из своих рядов, выбросило на свалку. Но Вася был не в обиде: забрать у него смысл жизни никто не мог. Вася собирал пустые бутылки, подрабатывал на рынке, таская ящики торговцам. На выпивку ему хватало.

* * *

Петров пил чай и грыз сухари, Вася позавтракал стаканом портвейна. Он придирчиво изучал список необходимых покупок, который Петров написал огрызком карандаша на обрывке газеты. Вася хотел сэкономить: найти на свалке то, что необязательно покупать в магазине.

— «Туалетная бумага, — хмыкнул Вася, — мыло, стиральный порошок». Это зачем?

— Сортир помыть, — объяснил Петров, — и одежду постирать.

— Я тебе новую принесу.

— Вася! Не спорь, иначе завтра на полбанки не получишь.

— «Зубная щетка, — читал далее Вася, — паста, макароны, тушенка, свежие газеты». Может, несвежие вместо туалетной бумаги? — с надеждой предложил он.

— Нет, — отрезал Петров.

— У тебя что, геморрой? — сочувственно спросил Вася. — При геморрое, говорят, газетами нельзя.

— Вроде того. Держи деньги. — Петров протянул последние сто рублей. — На вино тебе останется. Пока я здесь, будешь жить как у Христа за пазухой. Но упаси тебя кому-нибудь обо мне проговориться. Понял? Никому ни слова.

— Заметут?

— Да.

— Я тебе не враг.

— Самому себе ты не враг, поэтому держи язык за зубами.

* * *

Когда Вася ушел, Петров вернулся к проблеме, которую обдумывал все утро. Если бы не раненая нога, он бы справился без посторонней помощи, но выхода нет. Кому позвонить?

Остановился на сестре. Татьяна живет недалеко, она родной и разумный человек, секреты хранить умеет.

— Сестричка, это я, Павел, — быстро заговорил он, едва Татьяна ответила. — Если ты не одна в комнате, не называй меня по имени.

— Что случилось? Я одна. Пашка, ты где, откуда звонишь?

— Слушай внимательно. Первое и самое главное: ни одна душа не должна знать, что я тебе звонил и что я жив.

— Ты вляпался в проблемы? — испугалась Татьяна.

— В очень серьезные, — заверил ее брат. — Если кто-то узнает обо мне, пострадают Зина и дети.

— О господи! Я тебе говорила! Как же так? Что же будет? — запричитала она.

— Танька, времени на истерики нет. Возьми себя в руки и внимательно запоминай, что мне нужно привезти. Ничего не записывай, только на память.

— Ты в тюрьме?

— Нет! — разозлился Петров. — И не собираюсь!

И не совершил никакого преступления! Ты будешь мне помогать?

— Да, братик, извини.

— Я тебе все расскажу, когда увидимся, — пообещал Петров. — Теперь запоминай: ноутбук, деньги, сколько наскребешь, смена белья…

  92