Требовательность Сюзан не знала границ — своими поступками она вновь и вновь доказывала это. У Рэны не хватало сил сопротивляться, и, смирившись, она безропотно исполняла все прихоти матери. Но последнюю выходку Сюзан — попытку продать дочь престарелому миллионеру — Рэна стерпеть не смогла. Это стало последней каплей, заставившей ее задуматься о своей жизни и своем подневольном положении. Окончательно утвердившись в мысли, что мать уже никогда не станет другой, Рэна созрела для решительных действий. Ведь, кроме нее, никто не мог изменить сложившегося положения вещей. Оставить мать, бросить блистательную карьеру, уехать из Нью-Йорка — именно такое решение приняла отчаявшаяся Рэна, и этот поступок до сих пор казался самым разумным из всех, которые ей когда-либо приходилось совершать…
— Дело не только в матери, но и во мне самой, — терпеливо объясняла она Мори. — Пожалуйста, пойми меня. Я не могла больше так жить. Сейчас я чувствую себя превосходно. Сегодня утром я совершила пробежку по пляжу. Видел бы ты меня в тренировочном костюме и бейсбольной кепке! Конечно, внешне я не в лучшей форме, но состояние у меня теперь совершенно другое. Я обрела покой и свободу. Впервые в жизни я делаю то, что хочу сама, а не то, что требуют другие.
— Но, дорогая, неужели обязательно надо было уезжать? Ты могла бы просто сказать Сюзан, чтобы она раз и навсегда оставила тебя в покое.
— Ты действительно веришь, что это подействовало бы?
Мори уклонился от ответа и перевел разговор на другую тему:
— Ты видела рекламу нижнего белья?
— Случайно. Меня чуть удар не хватил.
— Не тебя одну. Ребята из фирмы, которая его продает, чувствуют себя примерно так же. Они не понимают, почему рекламное агентство отложило кампанию аж на три месяца. После публикации в журнале количество продаж увеличилось в несколько раз. Они едва справляются с грандиозным наплывом покупателей, и все это благодаря твоему участию, Рэна. Ты украшаешь рекламные щиты по всем Соединенным Штатам. Теперь они хотели бы снять серию рекламных роликов.
— С моим участием?
— Конечно! В том же стиле, что и реклама в журналах. Они считают — в этом я с ними согласен, — что с твоей помощью простое хлопковое белье может стать столь же популярно, как в свое время голубые джинсы благодаря Брук Шилдс.
— Я рада, что реклама удалась. Но возвращаться я не намерена.
— Даже если за двухгодичный контракт ты получишь двести пятьдесят тысяч?
— Ты, наверное, шутишь? — Ошеломленная этой новостью, Рэна села на ковер, скрестив ноги по-турецки.
— Наконец-то мне удалось привлечь твое внимание. Но я не утверждаю, что нас с тобой устроит эта сумма. Я попробую выступить со встречным предложением — триста пятьдесят тысяч, и, думаю, в конечном счете нам удастся сторговаться на трехстах. Как тебе нравится такая мысль?
— Сомневаюсь, что это возможно.
— А зря. И я заодно разжился бы деньжатами.
Рэна прикусила губу.
— Мори, опять азартные игры? Ты снова оставил все деньги в казино?
— Давай оставим в покое мои пороки. А то ты сейчас мне напоминаешь мою бывшую жену.
Поговорим лучше о твоем возвращении. Когда тебя ожидать в Нью-Йорке?
Краем глаза Рэна уловила свое отражение в огромном зеркале в углу комнаты. Как далека эта женщина, сидящая на полу посреди аккуратной, но скромной комнаты, от роскошной модели, рекламирующей нижнее белье! Несколько месяцев она не была в парикмахерской — от этого волосы цвета красного дерева выглядели неухоженными. Рэна ужаснулась, поглядев на свои квадратные, коротко остриженные ногти и забрызганные краской пальцы. От голливудской улыбки не осталось и следа — четыре передних зуба были заметно искривлены.
— Нет, Мори, я не вернусь, — тихо сказала Рэна, надеясь, что Мори выдержит этот удар. — Я уже не та, какой была раньше. Вряд ли они теперь захотят, чтобы я снималась. После нашей последней встречи я поправилась на пять килограммов. Даже если бы я захотела вернуться, ничего бы из этого не вышло.
— Ну и что! Отправим тебя на пару недель в спортивный клуб. Какой ты предпочитаешь — «Гринхаус» или «Голден дор»?
Кажется, «Гринхаус» находится неподалеку от тебя. Если хочешь, я забронирую тебе номер.
— Мори, ты меня не слушаешь. Я не хочу возвращаться.
Пауза, последовавшая за ее словами, казалась мучительно долгой и напряженной.
— Но ты обещаешь хотя бы подумать над моим предложением? — в конце концов послышался голос Мори. — Такой контракт предлагают раз в жизни. Если хочешь, мы начнем потихоньку, не будем соглашаться на другие предложения. Триста тысяч долларов — это же целое состояние!