21 
– Лабораторные животные дорого стоят.
– Да. Но поскольку мы не занимаемся изучением болезней, продолжительность жизни у наших подопечных побольше. Мы разводим их для проведения опытов. Так что используем с двойной целью.
– Вы еще и сваха.
Сказано это было шутливым тоном, и она решилась снова взглянуть на собеседника. Создав Спенсера, Господь разбил форму. Повторить этот образец невозможно.
– Обычно спаривание производится в клинике.
– Искусственное осеменение?
– Да.
Спенсер бросил взгляд на родителей Оскара и сочувственно улыбнулся самцу.
– Это не очень-то справедливо. Когда он обратил взгляд на Эллисон, в глазах его сверкнули озорные искорки. Она с трудом сглотнула, отвела глаза и спросила:
– Не хотите ли кофе, мистер Рафт? И, не дожидаясь ответа, направилась в дальний конец комнаты, где на столике можно было заметить кофеварку, набор чашек, сахар и сливки.
– Да, благодарю вас. Черного, – сказал он, устремляясь за ней. – И пожалуйста, зовите меня Спенсер. – Он уселся на высокий стул и уперся каблуком в перекладину. Серые брюки плотно обтянули бедра.
Эллисон снова проглотила комок в горле. Руки ее тряслись до такой степени, что она едва не пролила кофе. Чтобы как-то скрыть волнение, она сказала:
– Я всегда рада показать людям лабораторию, но, полагаю, вы не за этим пришли сюда с визитом.
Она передала ему чашку с кофе, и взгляды их встретились, – Вы правы, Эллисон. Я пришел для того, чтобы поговорить об Энн.
Беря свою чашку, она прислонилась ко второму высокому столику.
– Об Энн? Что вас интересует?
– Я хочу затащить ее в постель. Эллисон поперхнулась, залив свой халат и его сто долларовую рубашку горячим кофе.
Она кашляла целую вечность, слезы ручьем текли из глаз, и ей никак не удавалось глотнуть воздуха.
Положив одну руку Эллисон на плечо, второй рукой Спенсер похлопал ее по спине.
– Ну как, получше? – спросил он, когда она перестала кашлять.
– Да, получше, – прохрипела Эллисон.
– Дать воды?
– Да, пожалуйста.
Он взял пустую чашку, наполнил ее из крана и подал Эллисон. Она вначале сделала один неуверенный глоток, затем выпила всю воду и скосила глаза на испачканный край халата. Спенсер подал ей носовой платок – уже второй за последние сорок восемь часов. Правда, он не знал об этом.
– Благодарю вас, – сказала Эллисон, возвращая платок. – Простите, что испачкала вам рубашку.
Он бросил взгляд на пятна, которые уже подсыхали:
– Это отстирается. С вами все в порядке?
– Да… Только… То, что вы сказали… вы…
– Я должен извиниться. Мне не следовало быть столь прямолинейным. Я полагал, что поскольку вы близнецы, то должны быть откровенны друг с другом.
– О да, мы очень близки… Просто я не ожидала, что вы вот так появитесь и скажете… то, что сказали.
Спенсер обворожительно улыбнулся.
– Боюсь, откровенность – один из моих недостатков. Я не трачу времени на то, чтобы ходить вокруг да около.
– Да, я знаю, – пробормотала она.
– Простите? – наклонившись к ней, спросил он.
Эллисон спохватилась:
– Да нет, ничего. Просто я хочу сказать, что вас ждет разочарование. Энн собирается выйти за Дэвиса через несколько недель. Она от него без ума.
– В самом деле?
– Да.
– Это непреложный факт? Эллисон знала, что это так. Энн любила Дэвиса.
– Да. Она только о нем и говорит. – Эллисон изобразила доверительную улыбку, но поняла, насколько она вышла неубедительной.
Спенсер легко соскочил со стула и зашагал по комнате. Стоя спиной к ней, он сунул руки в карманы брюк, которые натянулись, обозначив зад и крепкие бедра. Что с ней случилось? Уж не дьявольские ли это проделки? Она не помнит, чтобы раньше с таким интересом смотрела на ягодицы мужчины. Что с ней происходит? Ведь сейчас даже не его лицо, а его брюки, его спина приводят ее в трепет.
– Я с вами не согласен, Эллисон, – резко поворачиваясь, сказал Спенсер. Его глаза впились ей в лицо. – Энн не столь сильно любит Дэвиса, как заявляет об этом.
– Поч… почему?
– Потому что я поцеловал ее. Я считаю, что, если женщина собирается выйти замуж за любимого мужчину, она не будет целоваться с другим.
– Ах, вы целовали ее, – тихо сказала Эллисон.
– Пожалуйста, поймите меня. Я не отношусь к тем, кто целуется, а потом болтает об этом. Я никому не рассказываю о своей интимной жизни. Сейчас – исключительный случай. – Он провел ладонью по волосам.
21 
