Он с трудом поднялся на чердак Лоринга в районе Западных семидесятых улиц.
Лоринг явно переигрывал. Неуклюжий, рыжий, небритый, он ухмыльнулся Борну и сказал:
— Как делишки с будущим соевых акций, У. Дж.? Держать или отказаться?
У. Дж. Борн начал по привычке:
— Даже если б я знал… да перестаньте валять дурака. Покажите мне эту чертову штуку.
Лоринг показал. Генераторы гудели, как раньше, аккумулятор по-прежнему напоминал чудо-машину из третьесортного фильма ужасов. Вакуумные лампы и сопротивления все еще валялись в невероятном беспорядке. Но со времени его последнего визита ко всему этому прибавилась телефонная будка без телефона. Тонкий медный диск, вделанный в потолок, был соединен с мотором тяжелым кабелем. На полу лежала плита из полированного стекла.
— Вот она, — сказал Лоринг. — Я раздобыл ее на свалке и приладил. Хотите посмотреть опыт с мышами?
— Нет, — ответил Борн. — Я хочу сам попробовать. За что же, вы думаете, я платил? — Он помолчал. — Вы гарантируете безопасность?
— Послушайте, У. Дж., я ничего не гарантирую. Я думаю, что эта будка перенесет вас на два года вперед. Я думаю, что если вы через два часа снова окажетесь в ней, то вернетесь обратно в настоящее. Да, вот что я должен сказать — если попадете в будущее, обязательно возвращайтесь в будку через два часа. Иначе вас выбросит в наше время отовсюду, где бы вы ни были, будете ли вы гулять по улице или мчаться в автомобиле, и все это кончится большим ядерным взрывом.
Язва У. Дж. Борна опять дала о себе знать. Он произнес с трудом:
— О чем еще мне нужно помнить?
— Пожалуй, ни о чем, — ответил Лоринг после минутного раздумья. — Вы просто пассажир, заплативший за свое место.
— Тогда поехали.
У. Дж. Борн проверил, не забыл ли он записную книжку и ручку, и шагнул в будку.
Лоринг закрыл дверь, ухмыльнулся, махнул рукой и исчез, в буквальном смысле слова исчез на глазах у Борна.
Борн с размаху распахнул дверь и закричал:
— Лоринг! Какого черта?.. — И вдруг он увидел, что уже не раннее утро, а перевалило за полдень, что Лоринга на чердаке нет, что генераторы молчат, а трубы темны и холодны; что все покрыто пылью и пахнет плесенью.
Он выскочил из комнаты и сбежал вниз по лестнице. Улица была та же самая в районе Западных семидесятых. «Два часа», — подумал Борн и взглянул на часы: на них было 9.55, но солнце безошибочно показывало, что было далеко за полдень. Что-то произошло. Он едва удержался, чтобы не схватить проходившего старшеклассника и не спросить его, какой сейчас год. Немного дальше на улице был газетный автомат, и Борн устремился к нему быстрее, чем когда-либо за последние годы. Опустив десять центов, он схватил «Пост», на котором стояла дата: «II сентября 1977 года». Свершилось!
Он судорожно рыскал глазами по скудной финансовой страничке «Поста». Акции «Лунных рудных и сталеплавильных» в начале дня стояли на 27 пунктах, «Урановые» на 19, а «Юнайтед компани» на 24! Катастрофическое падение! Это уже крах!
Он снова посмотрел на часы, и его охватила паника: 9.59. Но только что было 9.55. В 11.55 он должен быть в телефонной будке или — его передернуло при одной мысли — все это кончится ядерным взрывом!
А теперь надо точно проследить за процессом крушения.
— Такси! — завопил он, размахивая газетой. Машина притормозила у обочины тротуара. — В публичную библиотеку, — промычал Борн и, откинувшись назад, стал с удовольствием читать «Пост».
Крупный заголовок гласил:
«25 ТЫСЯЧ ТРЕБУЮТ УВЕЛИЧЕНИЯ ПОСОБИЯ ПО БЕЗРАБОТИЦЕ.»
Ну да, естественно! Он открыл рот от изумления, увидев, кто победил на президентских выборах 1976 года. Господи, какие шансы у него будут, если он захочет держать пари с кем-нибудь насчет того, кто станет президентом!
«ВОЛНЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НЕТ, — ЗАЯВЛЯЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ.»
Положение в общем-то не очень изменилось.
«БЕЛОКУРАЯ МАНЕКЕНЩИЦА ИЗРУБЛЕНА В ВАННЕ НА КУСКИ. РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЕЕ ТАИНСТВЕННЫЙ ПРИЯТЕЛЬ.»
Он прочитал эту заметку, заинтересовавшись огромной фотографией блондинки. И вдруг заметил, что такси стоит на месте. Они попали в пробку. Было 10.05.
— Шофер, — сказал он.
Человек испуганно повернулся, стараясь успокоить пассажира: во время депрессии деньги особенно нужны.