– Ты мне должен кое-что рассказать.
– А именно?
– Дело об убийстве Полины Дудыкиной.
– Вы так говорите, словно в чем-то меня обвиняете.
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Но я хочу знать правду.
– Что я знал, то уже рассказал, – буркнул Максим.
– Не все. Короче, так. Тебе изменят меру пресечения. Я добился твоего освобождения под расписку о невыезде. Сегодня же мы встретимся с тобой на свободе. И ты подробно мне обо всем расскажешь. В неофициальной, так сказать, обстановке.
– А если мне нечего вам рассказать?
– Тогда останешься здесь.
– Хорошо, поговорим.
Старший лейтенант Рябин чувствовал: разговор будет интересным.
* * *
Вика вышла из дома в магазин. Сегодня должны были освободить Максима. Для мамы он стал чуть ли не родным. Вика полюбила его. После того как он спас ее от бандитов, он стал для нее еще и героем-рыцарем. По случаю его возращения мама решила накрыть стол. Вика только приветствовала это.
Она уже подходила к магазину, когда рядом с ней остановился «шестисотый» «Мерседес». Из него вышли двое в белых рубашках с короткими рукавами и в черных наглаженных брюках. Они преградили ей путь.
– Виктория Тимашева? – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал один из них.
– Да. А в чем, собственно, дело? – отступая от них на шаг, спросила она.
– Мы за вами.
– То есть как это за мной? Я вам что, вещь какая-нибудь?
– Нет, не вещь. Но мы обязаны доставить вас к господину Антонову.
– К Станиславу Борисовичу?
– Совершенно верно.
Раньше ее ухажер не действовал так грубо. Не подсылал к ней своих людей с требованием прибыть к нему. Сегодня он изменил свою тактику.
– А это надолго?
– Нет, на пару часов, не больше.
Вика и сама не заметила, как села в машину. Примерно через час они остановились возле высотного дома. Красивый, аккуратный – никакого сомнения, его строила иностранная фирма. Она последовала за своими сопровождающими, поднялась на лифте на третий этаж, вошла через угодливо распахнутую перед ней дверь.
Не квартира, а мечта. Пять комнат, все просторные, светлые. Отделка по европейскому стандарту. Мебели по минимуму. Но какая мебель! Супер! Все вокруг дышало уютом и комфортом. Если бы ей представилась возможность выбирать, где жить, она бы залетела именно в это гнездышко.
– Нравится? – послышался за спиной знакомый голос, когда Вика осмотрела последнюю комнату.
Она обернулась и увидела Станислава Борисовича. Он смотрел на нее обожающим взглядом.
– Да, очень, – она просто не могла ему соврать.
– И все это принадлежит вам, любовь моя, – из его уст полился медовый нектар.
– А я этого хочу? – Она не спешила принять этот дар судьбы.
– Надеюсь, да. Это мой подарок.
– Свадебный? – усмехнулась Вика.
– Я бы очень этого хотел. Может быть, любовь моя, вы этого не знаете, но вчера погибла моя жена.
– Погибла? – ужаснулась Виктория.
– Да, так вышло. Зато теперь я свободен.
– Свободны от чего? – Вика изобразила на лице полнейшее непонимание.
– Я волен, как ветер. И могу жениться на ком хочу.
– Ну так и женитесь. Я-то здесь при чем?
– Я хочу жениться на вас. Я очень этого хочу.
– Вы меня сначала спросите, хочу ли я за вас замуж.
– Зачем спрашивать? Вы и без того будете моей.
Вика опешила от такой самоуверенности.
– К вашим ногам, Виктория, я брошу весь мир.
Боже, какая банальность!.. Сказал бы еще, что ни у кого не хочет лечить зубы, только у нее...
– А мне много не надо. Я как Дюймовочка, мне одного зернышка в день хватит.
– Если со мной, то пусть одно зернышко.
– Ну вы как тот крот!
– Пусть будет крот. Я согласен.
– А как же принц из той же сказки?
– Зря вы о нем. – Станислав Борисович стал мрачнее тучи. – Я вашему принцу крылья переломаю.
В его взгляде было столько ненависти и угрозы, что Вике стало страшно.
– Это вы о Максиме?
– О нем, о гаденыше этом. Жаль, не удавил я его сразу.
– О чем это вы?
– Твой Максим настоящий подлец.
– С чего вы взяли?
– Пойдем, покажу.
Он взял ее за руку, она покорно пошла за ним в самую большую комнату, где стоял огромный телевизор. Кроме них двоих, в комнате никого не было.
Станислав Борисович взял пульт дистанционного управления – вспыхнул экран «Панасоника», и Вика увидела себя. Она занималась любовью с Максимом.
Она почувствовала, как закружилась голова. И с трудом устояла на ногах.