72 
Но, поглядев ему в глаза, Агнесса подумала: «А может, ему просто все равно».
— Пойдем, Джек, — произнесла она.
Они вошли в дом. Джек изумленно оглядывал огромное пространство, невиданную роскошь. Когда-то один-единственный раз в жизни он был в богатом доме, сером особняке Аманды Митчелл, в ночь, когда они с Агнессой бежали из порта от местных головорезов и когда она согласилась уехать с ним, но даже серый особняк казался много беднее. Здесь же были такие высоченные потолки и окна, и широкая, покрытая ковром лестница, и хрустальные люстры, и сотни дорогих мелочей. Дворец, да и только! Джек никогда не видел дворцов.
«Золотое счастье! — подумал он. — Конечно, перед ним меркнет все».
Ослепленный великолепием, он очень удивился бы, если б узнал, что обстановка дома Орвила и Агнессы в сравнении с домами местных аристократов и богачей была относительно скромной.
— Ты, наверное, голоден, Джек, — тихо сказала Агнесса, — может…
Он рассмеялся с нескрываемой злобой и ответил:
— У меня плохие манеры, Агнес, мне нечего делать за вашим столом, но и до положения бродячей собаки, которой кидают куски, я тоже еще не опустился.
Они поднялись наверх, молча прошли по коридору, не встретив никого по пути, и Агнесса остановилась возле какой-то двери.
Она открыла ее.
— Входи, Джек.
В небольшой комнате в углу дивана сидело миниатюрное существо в светлом платье, не кукла, а настоящая маленькая девочка с очень серьезным личиком, с любопытством глядящая на них. Джек онемел от удивления, увидев ее; конечно, он сто раз до этого видел детей, и, хотя ни разу не общался с ними по-настоящему, они не казались ему необыкновенными, как этот ребенок. Честно говоря, он не сразу бы осмелился к ней подойти.
— Вот, Джесс, это и есть тот самый человек, — сказала Агнесса. Голос ее слегка дрожал. — А это моя дочь Джессика. Я оставлю вас ненадолго, — добавила она и поспешно вышла, закрыв за собой дверь. Джеку показалось, что она отвернулась, желая скрыть слезы.
В первые минуты он не двигался с места, но потом, опомнившись, сделал несколько шагов вперед, причем девочка при этом постепенно вжималась в спинку дивана.
— Так это ты — Джессика? — негромко произнес он, уставившись на нее во все глаза.
Она кивнула. Джек заметил, что девочка беспокойно смотрит на дверь, за которой скрылась Агнесса. Незнакомец не был похож ни на одного из тех мужчин, с которыми она когда-либо говорила: ни на знакомых Орвила, ни на слуг, работавших в доме; он принадлежал к какому-то третьему, не ведомому Джессике разряду людей, и хотя она, возможно, и не могла бы выразить это словами, чувство опасения, рожденное взглядом и обликом незнакомца, не оставляло ее.
— Не бойся меня. Я ведь не сделаю тебе ничего плохого, — как можно ласковее (от чего давно отвык) произнес Джек. Он улыбнулся ей довольно приветливо, и Джессика немного успокоилась.
Но все равно она продолжала молчать и вообще держалась очень скованно.
— Сколько тебе лет? — спросил Джек.
— Семь, — очень тихо ответила девочка.
Джек рассмеялся, услышав ее нежный голосок.
— Какой у тебя голос! — удивился он. — Ты мне кажешься ненастоящей!
— Я настоящая! — немедленно возразила Джессика, обретая свойственную ей уверенность. — Вы говорите, как Рей!
— Кто такой Рей?
— Мой кузен, папин племянник.
— Он обижает тебя?
— Раньше обижал, теперь нет.
— Теперь вы дружите?
— Нет, не дружим, просто не ссоримся больше. Если не ссоришься с человеком, то это не значит, что дружишь с ним.
— Да, пожалуй, так.
Джек поразился, что ребенок рассуждает о жизни и делает какие-то выводы, он не подозревал, что Джессика в ее возрасте давно не несмышленыш, а о многом уже имеет свое мнение и в чем-то главном — сформировалась как личность.
— Ас кем ты дружишь? — спросил он, заинтересовавшись.
На его счастье, Джессика была разговорчива.
— С Рейчел, это наша кухарка, с Лизой и Полли, с Джерри, моим братиком, хотя он еще маленький. Осенью я пойду в школу, там у меня будет много подружек.
— В школу? Будешь учиться читать и писать?
— Нет! — засмеялась Джессика. — Я давно умею. У меня очень много книг. А в школе… Я просто буду учиться дальше.
— А на рояле ты тоже играешь? — Джек вспомнил, как играла Агнесса на приисковом стареньком пианино. Играла и мечтала о настоящем рояле. Она всегда мечтала о настоящем и самом лучшем. Самое лучшее она получила. Что касается настоящего — тут Джек не был уверен.
72 
