— Да. Сейчас она не пьет и хочет вернуться к работе частного детектива. Раньше она часто бывала в “Тенистой пещере”, наверное, поэтому и назначила мне встречу именно там. Когда я возвращался к машине, на меня бросился какой-то парень с ножом. Мне едва удалось от него отбиться и запереться в машине. Потом я поехал домой и вызвал врача, который обработал мне рану и наложил швы.
— В полицию звонил?
— Нет. Мне не хотелось, чтобы меня подвергли допросу с пристрастием. Впрочем, ты с успехом заменишь всех копов вместе взятых.
— А почему ты не обратился в больницу?
— По той же причине. — Хромая, Хэммонд направился в ванную комнату. — В конце концов, раны были пустяковые.
— Ничего себе — пустяковые! Внизу я видела гору окровавленных полотенец.
— Действительно, — согласился Хэммонд, — из меня вытекло порядочно крови, но врач сказал, что я скоро поправлюсь, и я вполне с ним согласен. За всю ночь я выпил одну таблетку болеутоляющего и сейчас чувствую себя вполне сносно.
Он скрылся в ванной, тщательно прикрыв за собой дверь.
Стефи рассеянно опустилась на кровать. На ночном столике, кроме стакана и уже пустой бутылки из-под воды, лежали тканевая перевязь и флакончик с таблетками “Дарвоцета”. Взяв его в руки, Стефи внимательно осмотрела этикетку, но фамилии врача на ней не было.
Вернувшись в спальню, Хэммонд первым делом согнал Стефи с кровати и принялся неловко застилать ее одной рукой. Она внимательно наблюдала за ним, пока он натягивал на кровать шерстяное покрывало, потом спросила:
— Ты уверен, что у тебя нет сотрясения мозга?
— Конечно. С чего ты взяла?
— Просто я не помню, когда ты в последний раз застилал постель. Хэммонд с негодованием выпрямился.
— Послушай, что ты лезешь не в свое дело? — раздраженно спросил он.
— Я просто волнуюсь за тебя. Можешь себе представить, что я подумала, когда вошла в прихожую и увидела целый пакет окровавленных полотенец?
— Я понял, понял. — Хэммонд досадливо взмахнул больной рукой и тут же сморщился от боли. — Ты беспокоилась обо мне. Но ведь ты уже убедилась, что я жив и буду еще живее после душа и чашки горячего кофе.
— Ты намекаешь, что мне пора свалить?
— Я не намекаю — я прямо говорю.
Она посмотрела на его перебинтованную руку.
— Как зовут врача, который делал тебе перевязку?
— Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан…
— Как все-таки его имя?
— Какая тебе разница?!
— Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры — это не шутка! Ты это знаешь лучше других.
— Понимаешь, Стефи, — терпеливо проговорил Хэммонд, — даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых… Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, — это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.
Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное — поперспективнее. У меня, кстати, тоже…
Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.
— А теперь, — добавил он, — может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?
— Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.
— Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.
— Посиди дома, приди в себя, — сказала она. — А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.
Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.
— Какого парня? — рассеянно спросил он.
— Ох, я же забыла тебе рассказать! — Стефи хлопнула себя по лбу. — Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень…