105 
Бесполезно — тайник запирала магия. Придется дожидаться Фора. Хотя кое-что из запасов, купленных у жадного мастера Хонхеля, может помочь. Я сходил за своей сумкой, оставленной на столе, покопался в ней и в итоге выловил оттуда пузырек с жидкостью молочно-белого цвета. Открывалка для разных магических запоров и засовов. Пробка попалась тугая, пришлось повозиться, для верности вцепившись в нее зубами. После минуты жаркой борьбы пробка проиграла битву и, протестующе чпокнув, вылетела. Я широким жестом плеснул резко пахнущую жидкость на стену, где предположительно находился тайник. Капли, попав на фреску, на миг вспыхнули ослепительными рубинами, а затем растаяли в воздухе, будто секунду назад их и не было вовсе. Но стена стала прозрачной, а затем фреска с изображением быка, где и находился тайник, плавно отползла в сторону, обнажая массивную металлическую дверцу гномьей работы. Замочек был что надо.
Я хмыкнул, придвинул к стене стол, дверца была довольно высоко от пола, и пробовать вскрывать замок на цыпочках, когда торопиться особо некуда, — излишнее издевательство над самим собой. Я влез на стол, уселся поудобнее перед дверцей и, добыв из сумки верные отмычки, принялся ковыряться в замке. Победа далась нелегко. Прошло больше двадцати минут, прежде чем последний секрет неохотно щелкнул и дверца приоткрылась, на волосок отойдя от стены. Я радостно хохотнул и протянул к тайнику руку, но тут же ее отдернул. Следовало проверить тайник на предмет ловушек для дураков. Фор вполне в состоянии поставить по старой привычке. Но нет, ни скрытой пружины, ни взведенного самострела, ни еще какой пакости не было.
Тайник оказался маленьким. Ни золота, ни других ценностей. Только бумаги. Я не стал копаться в таинствах жрецовской братии — у ребят собственные маленькие игры, и негоже совать в них любопытный нос. Просто взял свои бумаги, они лежали у самой дверцы, и их можно было узнать по характерной печати времени — желтизне.
Дверцу тайника я закрыл. Как только щелкнул замок, магическая фреска вновь встала на место, закрыв уродливое отверстие в стене. Сторонний наблюдатель, пожалуй, никогда бы не догадался, что тут есть какой-то секрет.
Я слез со стола, оттащил его на прежнее место и уселся изучать бумаги, благо времени оставалось еще часа четыре до того, как можно будет идти на представление в «Нож и Топор». Старые свитки меня разочаровали. Я еще раз прочитал стих-загадку, про который мы разговаривали с Фором, но так ничего и не понял. Пришлось оставить его на потом, до разговора с Миралиссой. Может, хоть темная эльфийка мне объяснит половину непонятных слов и завуалированных загадок?
Все остальное время я потратил на изучение старых карт Храд Спайна. Продвинулся я едва ли на дырявый медный грош. Коридоры, залы, холлы, комнаты, закутки, туннели, пещеры и подземные дворцы. Все это сплеталось в комок умирающих от безумства, агонизирующих от собственного яда змей. Лабиринт тысячелетий, основы которого были неизвестно кем заложены во времена, когда раса орков, первая раса новой эпохи, еще не появилась на Сиале. Судя по картам, заблудиться в Костяных дворцах проще, чем чихнуть или сказать «Бу!».
Уже к вечеру, когда глазам стало больно от чтения, а старина Фор так и не удосужился появиться, я оторвался от карт и убрал все бумаги к себе в сумку. Вновь возиться с тайником-фреской было лень, да и волшебную жидкость тоже жаль тратить, так что старая сумка — вполне безопасное место для документов.
Пора было отправляться в путь. В принципе я мог никуда не ходить, но меня терзало сомнение вперемешку с любопытством — сработает ли мой план? И поверит ли моим словам, переданным через Родерика, Арцивус? Потому что, если вдруг архимаг не поверит, план полетит во тьму вместе с одним из демонов, который, уверен, сможет захапать Коня в свои когтистые лапы.
Вечерело. Наступило то время суток, когда мир окрашивается во все оттенки серого цвета. Время, когда солнце еще не скрылось за горизонтом, но уже перестало посылать свои лучи к земле, собираясь на покой, а луна еще слишком бледна и бела, как снежная сова, и не может освещать тыквенно-желтым светом мир ночи. Над городом всего лишь на час воспарила гигантская дремлющая птица, имя которой — сумерки.
По улице Сонного Пса растеклась подозрительная тишина. А это говорило о том, что что-то затевается и кому-то могут пустить кровь. Поэтому жители окрестных домов с наигранной поспешностью и занятостью спешили по важным, но несуществующим делам. Неудивительно, что расползшиеся нежные руки ленивых сумерек почти никого не находили на улице и щупали лишь каменные стены домов. Вот в том-то и дело, что почти. Улица все же не была пустой. На ней крутилось несколько ребят довольно распознаваемой наружности. Такой наружностью обладают некоторые личности, те, что не в ладах с законом и готовы залезть в карман хоть к самому барону Лантэну.
105 
