Вжю-у-ух! Клинок противника полетел мне в лицо, но в самый последний момент изменил направление и змеиным броском устремился в плечо. Я неимоверным усилием выгнулся, стараясь избежать встречи со злым железом, и нож Ярги лишь распорол рубашку на плече и разодрал кожу. В результате моего безумного уклонения я, сам того не желая, оказался рядом с Ярги, которого в это время по инерции разворачивало после неудачного удара. Я воспользовался его заминкой и, на миг забыв про клинок в правой руке, от души вмазал кулаком левой ему в ухо. Стражник взвыл, стал отпрыгивать, и тут только я вспомнил об оружии. Серьезно достать убийцу я уже не мог, но его свободная левая рука представляла собой очень лакомый кусочек. И я был бы полным дураком, если бы этим не воспользовался. Быстрый взмах — и Ярги, шипя от боли, трясет раненой рукой.
Его шипение было очень приятно слышать. А тяжелые капли крови, падающие на пол с руки, — просто дождь после долгой засухи. И вновь кружение, и вновь каждый ищет слабину в обороне противника.
Зачем мучиться и пытаться достать до живота или шеи врага, если можно просто нанести парочку глубоких порезов по рукам и бегать вокруг раненой жертвы, дожидаясь, когда она ослабеет от потери крови, чтобы без проблем впустить ее в благословенный, по словам жрецов, мир?
Вот только времени у меня не было.
— Какой дурак учил Ярги обращаться с ножом? — донеслись до меня слова теряющего терпение Мухи. — Сейчас этот тип его прикончит!
Рука Ярги бессильно повисла, она была вся в крови, но он яростно пошел в наступление, размахивая клинком в попытке обмануть меня ложным финтом. Я вертелся угрем, чтобы избежать встречи со смертью. В итоге получил легкий порез на груди, а от меня Ярги достался смачный пинок по ноге.
— Пора закрывать этот балаган и уходить. — Терпение Мухи было на исходе, а значит, совсем скоро придется мне сражаться сразу с тремя противниками.
Точнее, не сражаться, а умирать. Пора подстегнуть события, иначе я составлю компанию Болту и тому жмурику.
— Ярги! Недавней ночью вас хорошо потрепали доралиссцы!
— Откуда ты знаешь? — От неожиданности Ярги перестал пытаться достать меня ножом и ошеломленно замер.
— Неназываемый шепнул! — сказал я и всадил локоть железа в живот Ярги.
Мне представился великолепный случай покончить хотя бы с одним из троих.
— А? — Он не сделал ни одной попытки защититься или ударить меня ножом в отместку.
Сзади зло ругнулся Громила.
— Ты меня убил, сучий сын, ты меня убил, — захрипел Ярги, роняя нож, и освободившейся рукой мертвой хваткой вцепился в мое оружие, так и оставшееся в его животе.
Когда он стал заваливаться лицом вниз, мне пришлось выпустить рукоять ножа, иначе Ярги мог повалить и меня. Нож торчал из брюха покойника, а я остался без главного и весомого аргумента, чем и воспользовались убийцы.
Оба оставшихся головореза уже безо всяких разговоров бросились на меня. Я крайне неизящно постарался разорвать дистанцию между нами и нащупать в поясной сумке пузырек. И то и другое мне удалось. Я швырнул пузатую склянку ядовито-желтого цвета в Муху, но тот просто пригнул голову, и проклятая магическая побрякушка разбилась об одну из ножек гигантского стеллажа с книгами, находящегося за их спиной. Так что вместо головы Мухи в воздухе растворилась ножка стеллажа. Замечательно!
— Иди сюда, Гаррет! Хватит бегать! Я исполосую тебя на ремни! — Громила клокотал от жажды крови.
Стеллаж между тем, потеряв опору, стал заваливаться вперед, прямо на ничего не подозревающих убийц. Еще чуть-чуть — и оба были бы раздавлены его весом, но шум книг, не удержавшихся на полках и теперь падающих на пол, привлек их внимание. Муха, не думая, отпрыгнул в сторону, сделал вполне приемлемый перекат через плечо и ушел из опасной зоны. Громила стал поворачиваться и удивленно открывать рот, но попал под дождь знаний, состоящий из горы книг, а затем его догнал безногий стеллаж и подмял под себя.
Мне показалось, что я услышал чавкающий звук, который перекрыл даже предсмертный вопль, когда незадачливого убийцу раздавило в лепешку. Но времени на раздумья не было — еще оставался Муха, самый опасный из всей троицы.
Я огляделся, но убийцы нигде не заметил, он скрылся в темноте. Пришлось вернуться к оставленному на полу фонарю, стоявшему рядом с телом Ярги. Я, брезгливо морщась — этот покойник был мне противен, — перевернул Ярги и вытащил у него из брюха свой клинок. Кровь с лезвия пришлось вытереть чистым обрывком серой рубахи мертвого стражника. Взяв нож в одну руку, а фонарь в другую, я медленно, вслушиваясь в каждый шорох, стал пробираться назад, к выходу. Столкнуться с затаившимся где-то в темноте Мухой было бы очень неприятной концовкой сегодняшней ночи.