19 
Ян облегченно вздохнул и закрыл глаза, тихо прошептав слова молитвы.
— С тобой все в порядке? — спросил он наконец.
Она молча кивнула головой, охваченная волнением от его близости и жаркого дыхания, которое ощущала на своем лице:
— Да.
— Шей, пожалуйста, прости меня. Мне очень жаль, что все так случилось. Я не хотел сделать тебе больно.
— Я знаю, — тихо сказала она. Почему она так легко и охотно простила его? Ей следовало бы накричать на него, яростно ругаться от злости. А вместо этого она сидит на траве и великодушно прощает его. Но она прекрасно понимала, почему это делает. Если она устроит ему скандал, все кончится. Ей придется оттолкнуть его от себя, и он, в свою очередь, не будет смотреть на нее с такой нежностью и сочувствием, не будет гладить ее волосы, не будет так горячо дышать ей в лицо, а его другая рука не будет так нежно и ласково поглаживать то место, которое до сих пор ныло от удара мячом. Ян тем временем продолжал извиняться, не находя оснований, чтобы простить себя за этот глупый поступок.
— Я совершенно не заметил, что ты повернулась ко мне спиной. В этот момент я подавал мяч и следил только за ним. — Он замолчал и прикоснулся рукой к ее щеке. — Мне очень жаль. Я ни за что на свете не причинил бы тебе боль преднамеренно.
— Признайся, что хотел покрасоваться передо мной, — мягко сказала она с хитрой улыбкой на губах.
— Да, признаюсь, — ответил он виновато. — Я действительно хотел повыпендриваться и показать свое умение играть в теннис.
Он улыбнулся, и посмотрел ей в глаза, заставив ее покраснеть от смущения. Шей почувствовала, что ее охватывает страстный трепет, о котором она уже почти забыла. Последний раз она испытывала его, когда была замужем. Сердце бешено колотилось в груди, а грудь высоко вздымалась от учащенного дыхания. Неужели к ней вернулось это приятное чувство новизны в отношениях с мужчиной? Что это — результат злосчастного удара мячом или нечто более серьезное и более важное? Его лицо прекрасно, если так можно сказать о волевом мужском лице. На фоне голубого летнего неба его волосы казались еще темнее, а глаза были такими голубыми, как это небо. Его темные брови почти сомкнулись на переносице, что свидетельствовало о крайней озабоченности и раскаянии. Шей посмотрела на его нос. Он был прямым, превосходной формы и представлял собой своеобразный мост, соединяющий глаза с чувственными губами. Интересно, подумала Шей, как могут женщины его прихода сконцентрироваться на словах проповеди, которые покидают эти восхитительные губы?
Ушибленное мячом место продолжало болеть, хотя Ян пытался ослабить боль легким поглаживанием руки. Она сообразила, что ее голая спина оказалась на его бедре. Приподняв одно колено, чтобы поддержать ее спину, он прижался к ней бедром, и она почувствовала его теплую кожу. Волосы, густо покрывавшие его ноги, приятно щекотали ее.
Затуманенные глаза Шей медленно блуждали по лицу Яна. Ей очень хотелось как можно дольше пользоваться преимуществами сложившейся ситуации.
— Ты очень хорошо играешь в теннис, — тихо сказала она, не узнавая собственный голос.
Эти слова сорвались с ее губ так легко, как будто она уже давно была готова произнести их.
Он сохранил молчание, не делая попыток ответить на ее комплимент. Его глаза жадно обследовали ее тело и наконец остановились на лице. Шей показалось, что он изучает каждую черточку ее лица: лоб, брови, глаза, нос. Он так внимательно рассматривал ее, как будто не мог налюбоваться ее милым лицом. Затем его взгляд задержался на ее губах и, как ей показалось, это продолжалось слишком долго.
— В колледже я был чемпионом по теннису, — наконец выдавил он, все еще глядя на ее губы.
Они снова замолчали, и это молчание никто не осмеливался нарушить так долго, что возникало ощущение, будто они соскучились и не могли оторвать глаз друг от друга, наслаждаясь близостью полуобнаженных тел. Они были неподвижны, и только его рука все еще поглаживала то место, куда пришелся удар мячом. Затем, подчиняясь глубинному инстинкту, Ян наклонил голову к ее лицу. Ее губы разжались в томительном ожидании. То же произошло и с его губами. Их разделяло всего несколько сантиметров. Шей даже не могла понять, чье сердце так гулко стучит в ее ушах — ее собственное или его.
Она подняла руку и прикоснулась к его груди:
— Ян?
— Да, Шей.
Его лицо еще более приблизилось. Она с нескрываемым желанием смотрела на его губы. Они уже почти касались ее губ, и она чувствовала его горячее, обжигающее дыхание.
19 
