151 
Впрочем, Богданов сначала не усмотрел никакого подвоха и даже порадовался вместе с женою:
– Земли-то еще нетронутые, великие богатства в недрах ее, чего доброго – и богатыми станем…
Сам Богданов, связанный службою, на север не торопился, а послал своего доверенного человека ехать в Архангельск, где в губернской канцелярии надо выправить документы на владение, а заодно чтобы тот своими глазами убедился – каковы те дарственные земли? Доверенный очень долго не возвращался.
Наконец возвратился – ни живой ни мертвый.
– Прямо Патагония какая-то! – рассказывал он. – Ехал я, ехал, сначала в телеге, потом в санках по кочкам на олене, и наконец везли меня на собаках – и завезли ажно в такие края, где ночи не бывает, а всегда светит солнышко и не греет. Сначала-то лес да топи, а потом и кустика, чтобы нужду справить, не видать стало… Места гибельные! Одни болота да мох – и никаких прибылей не предвидится, окромя к л ю к в ы, которая горазд уродилась. Одно слово – тундра.
Судя по рассказу доверенного, он побывал где-то за славным городом Мезенью, и тут Богданов понял, что Клейнмихель попросту отомстил ему, сделав его – прямо для анекдотов – помещиком Канинской тундры. Нет, не наградили его за службу, а лишь наказали таким награждением, и жене он сказал:
– Видишь, как надо мною издеваются! Не удалось Клейнмихелю сломить меня, так он сделал меня посмешищем Петербурга, ибо всякий босяк знает, что тундровых помещиков не бывает.
– Так откажись от дарственных земель, – сказала жена.
– Зачем? Три тысячи десятин чего-нибудь стоят…
Далее началось “сумашествие” полковника Богданова!
Облачившись в парадный мундир, при орденах и оружии, полковник Богданов появился на главной гауптвахте Петербурга, от имени императора он потребовал у начальника караула:
– Снять двух часовых при оружии, поручив их моему начальствованию для исполнения высочайшей воли… Быстро!
В таких случаях не рассуждают и лишних вопросов не задают, а потому начальник караула отрядил для Богданова двух солдат вместе с ефрейтором. Богданов привел их к дому, который занимал граф Клейнмихель с домочадцами и челядью, поставил солдат возле подъезда, а ефрейтору наказал строжайше:
– Именем императора дармоеды в сем доме объявлены преступниками, и кто бы ни высунулся из дома, всех загоняй обратно, на улицу не выпускай, при этом не страшись применять оружие, как это и водится с опасными арестантами.
– Слушаюсь! – отчеканил ефрейтор. – У меня и мухи из дому не вылетит, всяку тварь расшибем…
Богданов перехватил извозчика на улице и в коляске катил по Фонтанке к зданию Министерства внутренних дел, которое в ту пору возглавлял граф Лев Перовский, славный нумизмат и археолог, сибарит и коллекционер. Он с утра пораньше наслаждался лицезрением через линзу древней тетрадрахмы времен Антиоха II, когда секретарь доложил, что приема настоятельно домогается некий полковник Богданов.
– А что у него там загорелось? – недовольно спросил министр.
– Не знаю. И говорит, что дело у него государственной важности, отлагательства никак не терпящее.
– О, Господи! – сокрушенно вздохнул Перовский, с большим трудом отрывая взор от греческой монеты. – Даже поработать как следует на свежую голову не дают… так и лезут, так и лезут, словно клопы из перины. Черт с ним – проси!
Представ перед министром, Богданов сказал:
– Вся мать-Россия и великий русский народ с неослабным восхищением наблюдают за теми титаническими усилиями, кои вы, ваше сиятельство, прилагаете к наведению порядка на просторах империи, энергично преследуя воров, взяточников, прохиндеев и мошенников – какого бы ранга они ни были.
– Не спорю, – скромно отозвался граф Перовский.
– Сочувствуя вашим благим устремлениям, – напористо продолжал Богданов, – я пришел к вам, дабы указать вашему сиятельству на самого зловредного вора и взяточника в нашей богоспасаемой империи, к задержанию коего мною приняты должные меры.
– Кто он? – спросил министр дел внутренних.
– Клейнмихель! – одним дыханием произнес Богданов.
При этом он имел неосторожность указать на свой пистолет, прибавив, что вор попался и от расправы не уйдет:
– Не спорю, я готов его продырявить.
– Покажите-ка мне ваш пистолет.
– Пожалуйста, – согласился Богданов.
Перовский ногою нажал под столом педаль вызова секретаря, а сам, отбросив пистолет, указал на стенд охотничьего снаряжения, который украшал его министерский кабинет.
151 
