Особенно,... 
147 
Волшебного света оказалось как раз столько, сколько нужно для того, чтобы можно было разглядеть лица друг друга. Кроме Делера и Халласа никто и не думал спать. Все ждали, когда Гаррет явит им Рог. Пришлось встать и открыть сумку, с которой я теперь ни на минуту не расставался.
— Так вот он какой... — пробормотал Угорь, с удивлением разглядывая Рог.
— Ты позволишь? — отчего-то робко спросил у меня милорд Алистан.
Я с готовностью протянул ему Рог Радуги. По мне — пусть хоть насовсем забирает. Уж он-то сбережет эту дудку для своего любимого короля.
— Интересно, что будет, если я в него сейчас дуну? — входя в образ дурака, спросила Кли-кли.
— Я тебе дуну, шут! Так дуну! — пригрозил милорд Алистан гоблину, возвращая мне Рог.
Меня опередил Гло-гло. Он ближе всех стоял к капитану гвардии, и Рог оказался в руках старого шамана. Гло-гло закрыл глаза, прикоснулся к артефакту лбом, сморщился, словно слопал тарелку кислого крыжовника, и вынес свой приговор:
— Он слаб. Очень слаб. Сила почти покинула его, она продержится не больше нескольких недель, а затем... — Гло-гло не закончил, но и так всем было понятно, что будет потом.
— Значит, надо поторапливаться, — сказал Алистан Маркауз.
— У нас еще уйма времени, милорд. В начале ноября С'у-дар уже занесен снегом, и Неназываемому понадобится уйма сил, чтобы вылезти из своей берлоги. Да и от Игл Стужи до Одинокого Великана путь неблизкий. До крепости армия колдуна доберется не раньше середины января, — успокоил графа Фонарщик.
(С'у-дар (огр), или Ледяной перевал, — единственный путь из Безлюдных земель в цитадель Неназываемого, проходящий через Иглы Стужи)
— Мумр прав, милорд. Зимняя кампания слишком сложна. Безлюдные земли занесены снегом, Дремлющий лес зимой становится опасным даже для слуг Неназываемого, Рачье герцогство раскачается только месяца через два. — Угорь задумчиво покачал головой. — Враг будет ждать весны, когда перевалы освободятся от снега.
— А если не будет? — спросил Эграсса. — Если Неназываемый почувствует слабину, не боитесь попасть под бросок кобры?
— Если не будет, то эта зимняя кампания заберет четверть его армии, треш Эграсса.
Воины углубились в споры и обсуждение возможных вариантов нападения врага. Кли-кли отчаянно зевнула, прикрывая рот ладошкой, да и я, признаюсь честно, держался из последних сил. А вот другим хоть бы что. Железные они, что ли? Прежде чем заснуть, я убрал Рог Радуги обратно в сумку, а заодно проверил наличие других вещей. Ключ присутствовал, а вот изумруды, которые я с таким усердием протащил через половину Костяных дворцов, бесследно пропали. Я бы рассмеялся, но слишком уж хотелось спать. Проклятые орки все же умудрились украсть причитающееся мне, чтоб им пусто было!
* * *
В середине ночи вновь начался дождь, но я укрылся эльфийским плащом и до самого утра проспал без задних ног. Последние дни я спал без всяких сновидений. Стоило лишь закрыть глаза, и я проваливался в какое-то вязкое и темное болото, из которого меня вытаскивал Мумр. Вот и сегодня я проснулся лишь после того, как Фонарщик потрепал меня по плечу. Эх! Совсем я от такой жизни хватку потерял! Раньше просыпался на каждый подозрительный звук, а теперь по вечерам наваливалась жуткая усталость, и разбудить меня могли только залпы гномьих пушек. Я вылез из-под плаща и сонно захлопал глазами. Дождь, на наше счастье, кончился, зато невесть откуда взялся туман. И это в конце октября! Конечно же это Загаба, но у нас в Авендуме в это время года туман — большая редкость, если не сказать — чудо. Туман тягучей молочной завесой повис меж елей, и деревья, находящиеся от нас в пятидесяти ярдах, уже были скрыты под его пологом. Я проснулся последним, все остальные уже встали. Халлас раздавал скудный паек. Заметив меня, гном подмигнул и всучил кусок черствого хлеба и ломоть вяленого мяса. Вот и весь завтрак.
— Сколько времени? — простонал я.
— Тьма его знает, Гаррет, — обронил Делер, востривший точильным камушком лезвия любимой секиры. — Небывалый туман, так что сказать ничего не могу, но рассвело не далее как пятнадцать минут назад.
— Выступаем. Гаррет, скатывай одеяло. — Алистан Маркауз не собирался ждать, когда я окончательно проснусь
Сейчас мы шли медленно, неизвестно что скрывалось в тумане, и наткнуться в нем на орочий секрет — плевое дело. Так что приходилось идти с оглядкой на возможные неприятности. Кругом властвовала абсолютная тишина, все звуки пожирала туманная пелена, и даже журчащий ручей теперь звучал как-то приглушенно и зловеще. Кли-кли ежилась и опасливо вертела головой. Заметив, что я на нее смотрю, она состроила рожицу, но все же сказала:
147 
