122 
— Не нам решать такие вещи. Мы обязаны поставить Глена в известность. Расскажем ему о том, что́ думаем в связи с Каном, и попросим некоторое время хранить все в как можно более глубокой тайне. Кан ведь ударился в бега. Йосси почти что признал это.
— Ну а Глен позвонит Гадбуа, и слух разлетится по всей Европе за какие-то десять минут.
— Пора звать на подмогу тяжелую артиллерию. Нечего людей смешить.
— Пока мы сами справлялись.
— Это «пока» закончилось. Ты прав, Адам. Твои числа — это просто чудо. Удивительно, сколько информации ты можешь добыть с их помощью. Все, я уверовала. Аллилуйя и так далее. Считай меня своей преданной поклонницей и сторонницей. Но свои возможности мы исчерпали.
Чапел отвернулся. Ее покровительственный тон выводил его из себя. Эта мисс Черчилль разговаривала с ним как старожилка мира секретных служб, свысока, будто он простак, образованный недотепа, шут гороховый! Да еще убаюкивает его своей мнимой верой в его теорию чисел. Снова повернувшись к ней лицом, он поймал ее тревожный, озабоченный взгляд и понял, что за ним что-то кроется. Что-то еще.
— Ты боишься, — сказал он.
— Угадал, черт возьми. Боюсь.
— Нет, я не имею в виду страх перед бомбой. Ты боишься ответственности. Тебе не нравится, что сейчас все зависит от нас с тобой.
— Такая ноша не по мне, Адам, — призналась она. — Я всего-навсего шпионка. Звучит громко, но это всего лишь работа. Укажи мне плохих парней, и я пойду по следу. Вели смотреть и слушать, и я не подкачаю. Вели стрелять, и я исполню, хотя это будет потруднее. Но я дальше стоп. Когда речь идет о личной ответственности за сотни тысяч невинных жизней… Нет уж, благодарю. Это для какого-нибудь генерала.
Ну да, для генерала. Такого, как ее всезнающий отец, мир его праху.
— Генерал умер.
— Кан может направляться куда угодно, — возразила она. — В Мадрид, Триполи, Хельсинки, на Южный полюс… Кто знает?
— Думаю, мы знаем, куда он держит путь. Ты же сама сказала это в посольстве. Деньги неспроста были посланы в Париж. Теперь мы знаем зачем и почему. Это плата. Доден, или Франсуа, или как его там, не любит удаляться от этого города. Думаю, у него там бизнес, что-то такое, что заставляет его оставаться поближе к дому. В Париже его не так-то просто найти. Он становится невидим, будучи частью городского пейзажа. На иностранной же почве он будет более чем заметен. Ему в Париже удобнее действовать. Там у него помощники, конспиративные квартиры, банковские счета, разбросанные по всему городу. Сто к одному, что, если у Мордехая Кана действительно есть бомба — и если он действительно продает ее «Хиджре» за три миллиона долларов, — сделка совершится в Париже. Можешь на это сделать ставку, и не прогадаешь.
Сара кивала. Адаму удалось ее переубедить, однако ему хотелось до конца выговориться. Проведя рукой по ее затылку, он пробормотал:
— Мне этот чудак нужен не более, чем тебе. Знаешь, чего я хочу? Вернуться обратно в Вирджинию, усесться снова за свой стол, вытянуть ноги, открыть банку диетической кока-колы и с головой уйти в свой компьютер. Я люблю числа. Мои стерильные, безопасные числа.
Трамвай свернул с набережной Лимматкай на площадь Централплац. Сара, сидевшая за рулем взятого напрокат «мерседеса», объехала большую трамвайную остановку и погнала по веренице тесных улочек, следуя указаниям голубых дорожных знаков, указывающих дорогу к аэропорту. Когда река осталась позади, они въехали в туннель.
— Итак, — спросила она, — куда теперь?
— Найдем Клода Франсуа — найдем и Кана, — заявил он.
— Так просто?
Конечно, это было непросто, но больше им ничего не оставалось. Чапел пожал плечами:
— Ты мне веришь?
Сара протянула ему руку, и он в ответ протянул свою.
— Верю, — сказала она, крепко ее пожимая.
Они оставили машину на парковке у терминала «А», оставив ключи на солнцезащитном щитке. Затем купили три билета на двенадцатичасовой парижский рейс. Один для Сары, другой для него и третий для трех огромных коробок с документами, добытыми в банке «Дойче интернационал».
Пройдя паспортный контроль, они направились к нужному выходу и там купили кофе с парой жареных колбасок.
— Нельзя побывать в Швейцарии и не попробовать жареных колбасок, — заявил Чапел, садясь на кожаную банкетку.
— А как насчет швейцарского шоколада?
— Я взял одну шоколадку для Глена. Чтобы он на нас не сердился.
122 
