— Как понять, где — шаманизм, а где — нет? — спросил рыжий Дмитрий.
— Отличить науку от не-науки очень просто. Наука — это не только парадигма мировоззрения, но и совокупность миллиардов научных фактов, ВСЕ из которых можно проверить на опыте. Например, статистика утверждает, что при броске игральной кости шестёрка выпадает в 16,666… процентов от большого числа бросков. Возьмите кость — только не шулерскую — и проверьте это утверждение, получая всё более точные приближения к этому числу.
Интеллектолог нахмурился.
— В отличие от науки, вся пена эзотерики, парапсихологии или астрологии — это совокупность миллионов заманчивых утверждений, НИ ОДНО из которых подтвердить нельзя. Хронический неудачник, который является типичным потребителем эзотерических текстов и магических техник, отчаянно ищет чудесное средство для улучшения своей прокисшей жизни, пренебрегая доказательствами и здравым смыслом.
С потолка вдруг раздался завывающий голос привидения:
— Когда спариваются скепсис и томление духа, рождается мистика. Ницше.
— Спасибо, Вольдемар, — сказал Эксмин, повернулся к студентам и свирепо крикнул:
— Пожалуйста, не будьте дураками! Дураком в наше время быть стыдно — как ходить с грязной шеей. Ненаучная интерпретация реальности породила гору книг, мифов, адептов — и не родила ни одной мышки проверяемого факта. Эзотерика — это бизнес на глупости; постарайтесь, чтобы это была не ваша глупость.
— Но ведь астрология — это самый древний раздел астрономии… — возразил Брен, мальчик-Олень с сумрачным взором.
— Сейчас астрология дальше от астрономии, чем метеоризм от метеоритики, — фыркнул интеллектолог.
— Моя мама верит в астрологию и всегда интересуется гороскопами, — сказал упрямо мальчик. — Она говорит, что астрологическому учению тысячи лет, и что люди не могут обманываться так долго — значит, в гороскопах есть смысл. И вообще — она любит смотреть на звёзды.
— А кошек и собак она любит? — неожиданно спросил профессор.
— Да, — удивился сумрачный Брен.
Эксмин скривил лицо в зловещей улыбке:
— Тогда сообщи маме, что гадание по внутренностям животных — тоже очень древняя традиция!
Алла-Дракон, лидер феминисток Колледжа, потребовала от профессора высказаться о равенстве полов.
Эксмин вздохнул:
— Не путайте равноправие и равенство. Мужчины и женщины равноправны, но не равны. Мужчины в среднем тяжелее и сильнее женщин, зато женщины живут дольше и в среднем умнее мужчин — благодаря лучшему образованию. Выпустите миллион законов о равноправии, но природное неравенство всё равно останется. Да и нужно ли быть одинаковыми? Человеческий род продолжается лишь благодаря некоторой разнице между полами.
Профессор прошёлся по оживлённо забормотавшей аудитории.
— Расскажу вам историю про пингвинов. Осенью птицы уходят от открытого моря и кромки льдов, которые легко ломаются в зимние бури. Пройдя семьдесят миль до спокойного каменного берега Антарктиды, они собираются в огромную стаю. Вокруг только лёд и камень — ни еды, ни воды. Зато друзья, любовь и страсть. Через пару месяцев возникает множество семейных пар. Мать держит на лапах огромное яйцо, кутая его в перья. Вокруг — зима, полярная ночь с редкими сияниями, пронизывающий ветер и мороз до минус восьмидесяти градусов Цельсия…
«Бр-р!» — студенты зябко передёрнули плечами.
— Уже два месяца пингвины ничего не ели! И вот изголодавшаяся мать отдаёт яйцо отцу — передача должна быть быстрой — без обогрева птенец под скорлупой замерзает за несколько секунд. Потом мать идёт к морю — поесть. Семьдесят миль по льду и трещинам; пингвины плавают хорошо, а ходят плохо. Гибель матери означает неминуемую гибель птенца — для его выживания нужны двое родителей.
Воображение унесло слушателей в ледяную ночную пустыню, где шли и гибли усталые пингвины.
— Голодный отец остаётся на посту. Одному не выжить, поэтому отцы сбиваются в плотную стаю и стоят на штормовом ветру, всё время меняясь: постоял на краю — иди в центр, погрейся. Этот подвиг мужества длится ещё два месяца! Слабые и старые замерзают вместе с нерождённым потомством. Удачливые птенцы проклёвываются и, как заведено, просят есть. Отцы сами не ели ЧЕТЫРЕ месяца! Только снег! Но они буквально отрывают от себя куски и кормят птенцов, с тоской глядя на горизонт. Они теряют половину веса, на костях остаются только кожа с перьями. И тут возвращаются сытые матери.