Последние отзывы

  154  

«Людендорф» открыл огонь. Снаряды с воем пролетели над мачтами, которые несли на себе тысячи квадратных метров гудящей парусины.

Шхуна птицей перелетала с волны на волну, быстро скрываясь во мгле. Тогда турбины сделали еще одно усилие, и рейдер преодолел разницу скоростей. Его орудия били по мачтам, пытаясь лишить шхуну хода, но снаряды пролетали между снастей и реев, почти не причиняя им вреда.

Шкипера на мостике почему-то уже не было. Шхуна, ведомая одним из его сыновей, с разгона пролетала между водяными смерчами, поднятыми снарядами, и сгущавшаяся тьма была уже готова поглотить ее в ночи…

Когда опасность миновала окончательно, Ирина Павловна в первую очередь бросилась к тому, кто помог выиграть это неравное сражение, — она кинулась к мостику, чтобы обнять и поцеловать старого шкипера.

Дверь штурманской рубки была распахнута настежь, и на пороге ее лежал Сорокоумов. Его бородка была вздернута кверху, а голова, упертая затылком в комингс, покачивалась в такт движению шхуны.

— Антип Денисович, — позвала она его, — Антип Денисович!

Ей казалось, что он сейчас встанет и произнесет, как всегда, свое ласковое «дочка». Но шкипер не двигался. Тогда она нагнулась над ним — и сразу же отшатнулась.

Перед ней лежал древний старик, в котором она с трудом узнала прежнего веселого корабельника. Лицо творца шхуны, всегда поражавшее ее своей свежестью, теперь было густо покрыто глубокими морщинами, и ветер шевелил пряди седых волос…

— Антип Денисович; дорогой! — Она приложилась ухом к груди Сорокоумова и поняла — звать бесполезно: сердце его молчало…

Похороны состоялись на второй день. Тело шкипера завернули в парус, к ногам прикрепили шлюпочный якорь. Рябинина плакала. Матросы положили Сорокоумова на доску и наклоняли ее над морем до тех пор, пока труп не скользнул за борт.

А потом трое суток подряд шхуна без толку моталась в дрейфе с зарифленными парусами, — океан, словно справляя тризну по своему сыну, свирепел в десятибалльном шторме.

»Дарревский молодчик»

Майор Френк, топорща жесткие усы, взял протянутые ему документы.

— Обер-лейтенант Отто Рихтер… Это — вы?

Перед комендантом гавани Лиинахамари стоял типичный «дарревский молодчик» в щегольской форме военного чиновника министра продовольствия («министра недоедания», как говорили остряки) Рихарда Вальтера Дарре.

— Так точно, герр майор, — ответил Отто Рихтер, опуская на пол свой добротный чемодан, на котором гаванский комендант заметил яркие наклейки авиационной компании «Гаага-голубь-Осло».

— Вы прибыли из Голландии? Позвольте ваши билеты…

На маршрутных бланках он сверил проколы. Все было в порядке, но усы майора Френка недовольно вздернулись кверху. Эти продовольственные шпионы, которыми кишела вся Норвегия, не поддавались никакому учету и, не раз уже появляясь в Петсамо, никому не были подвластны. Поручения их всегда носили какой-то таинственный оттенок, и коменданту гавани надоело распутывать дела о крупных спекуляциях.

— Можете остановиться в Парккина-отеле, — недовольно сказал он, возвращая документы. — Вас, наверное, интересует вопрос о технической замше?

— Нет, господин майор, — ответил Отто Рихтер, снова берясь за чемодан. — Я прибыл сюда как имперский советник по рыбным ресурсам…

Вечером майор Френк уже видел Отто Рихтера в сообществе с обер-лейтенантом фон дер Эйрихом, который командовал противокатерными батареями с мыса Крестовый. Разговор у них шел явно о мехах, и комендант гавани нисколько не удивился: фон Эйрих был самый энергичный спекулянт в гарнизоне, даже разработавший свой прейскурант на меховые шкурки. Вскоре «дарревский молодчик» отправил в Германию две крупные посылки с мехами, что тоже было в порядке вещей.

Инструктор по национал-социалистскому воспитанию фон Герделер встретился однажды с Отто Рихтером в очереди перед ванной комнатой. Они разговорились сначала о недостатках в производстве мыла, припоминая благоуханные оттенки французской парфюмерии, и вскоре понравились друг другу.

— Вы заходите ко мне, — предложил фон Герделер, — мне будет приятно побеседовать со свежим человеком…

Отто Рихтер не заставил себя долго ждать, и фон Герделер, угостив гостя коньяком, безо всяких околичностей сказал ему:

— Я знаю, что вы все можете. У меня скопилось много валюты. Я бы хотел перевести ее на какой-нибудь надежный банк. К сожалению, меня в Швеции слишком хорошо знают, и это мне не подходит. Нельзя ли это сделать в Аргентине или же, на худой конец, в Швейцарии?

  154