Особенно,... 
94 
— Товарищ командир, транспорта уходят под черту берега.
Пеклеванный резко оборачивается: «Грейс» и «Фриг» торопливо пожирают мили, скрываясь в тумане.
«Черт с ними!» — злобно думает он и снова склоняется над приборами:
— Прицел… Целик…
Мычат пушечные ревуны, раздается гром залпа, и следом за ним Пеклеванный слышит еще какой-то странный звук: металл бьется о металл.
— Накрытие! — радостно сообщают с дальномера.
В море вырастают фонтаны всплесков. Снаряды уже ложатся на линии немецкого строя.
Залп — и снова этот добавочный звук: «цвонг!..».
Пеклеванный перевешивается через поручни. Смотрит. Угол возвышения орудий превышает пределы. Ствол упирается в самую кромку верхнего выреза щита.
— Молодцы! — кричит лейтенант. — Так их!..
— Огонь! — командует Алеша Найденов, и орудие, содрогнувшись от выстрела, откатывается назад, слегка ударив казенником в железный настил палубы, — «цвонг!».
— Огонь!
Гремит замок, и снова: «цвонг!»
Черт с ней, палубой, но зато…
— Накрытие! — кричат с дальномера.
И вот:
— Поражение!
На корме одного эсминца черно-красным султаном выпахивает пламя. Некоторое время он продолжает идти вперед, потом резко бросается в сторону. Идеальный строй немцев сломан.
— Помощник, огонь!.. Что с вами?
Обхватив нактоуз компаса, Пеклеванный опускается на колени, плечо реглана распорото и дымится на нем.
— Не… знаю, — отвечает он.
— Санитары!
— Есть! — На мостик взбегает Варенька.
Пеклеванный неожиданно встает — губы перекошены, взгляд мутный.
— Какого черта вы здесь! — кричит он. — Ваше место в лазарете!.. Уносите тяжелораненых, а меня не трогайте… Первый расчет, два лево, три меньше… Залп!..
Носилок не хватает. Волокут за ноги сигнальщика с раздробленной головой. Ноги скользят в крови, под подошвами перекатываются пустые расстрелянные гильзы.
— Аааа… ааа… ааа, — стонет кто-то.
Уходящие снаряды режут уши протяжным сверлящим шорохом. Орудийные площадки «Аскольда» вибрируют от выстрелов, гремя броневыми заслонами. От яростной дрожи корабельного корпуса сами собой вывертываются лампы и разбиваются с гулким хлопаньем. С переборок осыпается сухая пробковая крошка. В едком пироксилиновом дыму снуют матросы с широко раскрытыми ртами. Тугой воздух боя душит людей — рты раскрываются инстинктивно…
Взметенный взрывом, рушится и обваливается на палубу «Аскольда» многотонный водяной гейзер. Резкий удар сотрясает корабль. Частой дробью рассыпаются осколки. В разбитые окна ходовой рубки сильный сквозняк задувает тягучие дымные полосы.
— Попадание в палубу, — докладывает Пеклеванный. — Разбит тамбур первого люка.
— Усилить огонь, — голос командира звучит так же ровно и спокойно, как перед началом боя.
Размазывая рукавом по лицу кровь и испуганно глядя на рукав, сверху кричит Мордвинов:
— Убит горизонтальный наводчик!
Самаров, не говоря ни слова, прыгает на трап, втягивает свое тело на площадку дальномера. Пахнет горелой изоляцией, тлеющей замшей и древесным спиртом-сырцом. Младший лейтенант стаскивает с кресла мертвого наводчика и сам берется за липкий от крови штурвал.
Вдавив глаза в окуляр дальномера, он видит в четком пересечении нитей плоские контуры фашистских миноносцев. Впереди, окутанный дымом залпов, идет эсминец типа «Ганс Лоди».
231
— Левый борт поражение! — орут где-то внизу на мостике, но Самаров уже ничего не слышит.
Он крутит штурвал и, когда ажурная крестовина немецкой фок-мачты совпадает с вертикальной чертой, давит ногой на педаль — цель поймана!
— Где контакт? — спрашивает Пеклеванный.
Стрелка не ползет по циферблату дистанции, и наводчик первого орудия Савва Короленко поворачивает к старшине свое мокрое продымленное лицо:
— Нема контакту!
— Перебита цепь, — докладывает по телефону командир кормового орудия боцман Мацута. — Контакт потерян!..
— Где контакт, черт возьми?! — кричит Пеклеванный, раскачиваясь на широко расставленных ногах.
Удар! «Аскольд», кренясь на левый борт, черпает воду палубой и медленно, словно нехотя, выравнивается снова.
— Попадание в котельное отделение! — докладывает штурман. — Ниже ватерлинии!.. Борт от пятьдесят пятого до пятьдесят седьмого шпангоута разорван!..
В кочегарку хлещет вода. Сипит пробитый паропровод. Тускло горит аварийное освещение. Машинная команда борется с пробоиной. Гремят молотки, клинья. Деревянные подпоры, словно строительные леса, опоясывают борт.
94 
