Последние отзывы

  129  

— О чем ты задумался, Гаррет? — спросила молчавшая все это время Миралисса.

— О том, какой шутник создал наш мир. Значит, ты говоришь, Кли-кли, что Хаос уже не восстановить?

— Угу. Дорога в него забыта. А если бы и была, то нужна тень этого мира, чтобы вдохнуть в него жизнь.

Я вспомнил о трех подругах-тенях, танцующих на багровых языках пламени и просящих меня спасти их мир. В животе засвербило, может, шут на самом деле прав? Может, в его сказке есть доля правды?

— К чему ты мне все это рассказываешь? Я и так ночами плохо сплю. И каким боком в твой рассказ попадает Дом Силы?

— Так это предыстория… Если честно, Гаррет-баррет, про эти дома я ничего толком не знаю… Дед шаман рассказывал, что существует Четыре Великих Дома, что их якобы создал тот Танцующий, который дал жизнь нашему миру. Но для чего он создал эти дома, никто не знает. В гоблинских книгах нет никаких намеков на это.

— Зато в Анналах Кроны есть упоминание, — вновь вступила в разговор Миралисса. — На самых первых страницах хроник есть маленький абзац, где говорится про эти дома. Их было четыре, четыре совершенно разных и непохожих друг на друга дома — Дом Любви, Дом Боли, Дом Страха и, наконец, самый главный дом — Дом Силы. Говорят, что те, кто побывал в этих домах, получали бессмертие. Сколько ни убивай таких людей, они рано или поздно возрождались в Доме Любви. Прошедшего Четыре Великих Дома можно убить навсегда, только когда он находится в одном из этих домов.

— Ради этого они и были сотворены?

— Да… То есть нет… Пойми, мы ничего не знаем, мы можем только предполагать. Один короткий абзац Анналов, написанный неизвестно кем, вызывает споры наших историков вот уже несколько тысячелетий. По этому абзацу создавались целые научные труды, но какова их достоверность? Известно лишь, что тот, кто прошел все Четыре Великих Дома, уже не просто человек, эльф или карлик — он что-то совершенно другое. Я не представляю, что делают в Домах Любви, Боли и Страха. Единственное, что нам известно, те, кто находится в Доме Силы, необычайно сильны в магии, а точнее, в ее начальной стороне — шаманстве. Это все, что мы знаем, Гаррет.

— Это все, что вы знаете? — эхом повторил я. — И эти знания вы так от меня скрывали? Глупая сказка о том, как якобы создали наш мир, и предположения, построенные на каком-то махоньком абзаце? Это и есть главная страшная тайна гоблинов и эльфов?!

Мне было смешно. Зайди в любую таверну, и там тебе еще не такое порасскажут. И история выйдет намного правдивее, чем у гоблина и эльфийки.

— Эти знания очень опасны, — мягко продолжила Миралисса. — Особенно для некоторых людей. Когда они узнают, что могут стать даже выше богов и создать свой мир…

— Простите, миледи, но это глупости.

— Я же говорил, что еще рано и он ничего не поймет. — Гоблин с укором обратился к Миралиссе. — За ту историю, что мы тебе сейчас рассказали, Гаррет, Орден бы отвалил нам телегу золота.

— Это не говорит в пользу ума волшебников, — парировал я.

— Тьфу, дурак! — Шут в раздражении встал и пошел прочь.

Что-то он слишком болезненно реагирует на мой скептицизм.

— Может, когда-нибудь позже ты все поймешь, Гаррет, — вздохнула Миралисса, тоже вставая.

— Постойте! — остановил я ее. — А почему вы решили, что я могу что-то знать о Доме Силы?

— Ты Танцующий в тенях… Впрочем, не обращай внимания, я просто пошла неверным путем, вот и все.

— А Хозяин? С чего вы взяли, что Хозяин в этом Доме Силы?

— Магический почерк… Тебе этого не понять, Гаррет, ты ведь не владеешь шаманством. То, что настигло нас в Харьгановой пустоши, то, что ударило по парому… Это совершенно другое, отличное от нашего… Такое могло родиться только с помощью легендарного и мифического Дома Силы.

Она, мягко ступая по промокшей траве, ушла, и я остался один. Думать. После рассказа эльфийки и гоблина загадок не убавилось, а прибавилось.

* * *

Ранненг утопал в цветах. Душистые розы всех расцветок заполнили город. Второй день не стихал праздник, и те, кто еще был способен стоять на ногах, высыпали на улицы, горланя песни, водя хороводы, объедаясь выставленной на столах бесплатной снедью и опиваясь вином и пивом, рекой хлещущими из огромных бочек. Город жил, веселился и пел. Так было и так будет. Раз в год, в конце августа весь народ прославлял богов.

Крики, гвалт, хохот, песнопения, музыка, запах вина, сдобы и жареного мяса — все это смешалось в праздничный ком радости, жизни и праздника.

  129