54 
В горле у меня настолько пересохло, что я готов был вылакать все Холодное море, несмотря на то что оно очень соленое.
— Постарайся выжить, Танцующий! — Кли-кли бросил на меня прощальный взгляд и исчез из поля зрения.
Куда это он? А! Ну конечно! Побежал куда-то предупреждать кого-то. Вон как смылся, видать, тоже пива хочет. Большой ему в этом удачи! И личного счастья…
Угрю встать не дали. Какие-то люди окружили его, выбили из руки меч и ударили по затылку. Угорь упал на землю и больше не шевелился. Я сделал попытку подняться, но отчего-то руки и ноги меня не слушались, и я попросту закрыл глаза, давая понять этим нехорошим людям, что разговаривать с ними не намерен.
Тысяча демонов тьмы! Ну и вмазались же мы в так некстати подвернувшийся дом! Ну не мог он, что ли, отойти в сторонку?!
Тьма! Не о том я думаю. А о чем надо думать? Эх! Голова моя голова!
— Этот жив? — спросил кто-то стоявший надо мной.
— Угу! Но в отключке! — Говоривший весьма ощутимо пнул меня под ребра.
Я же говорю, нехорошие люди!
— Берем с собой, или одного нам хватит?
— Одного хватит. — Еще один пинок. — Этого в расход.
— Я тебя в расход быстрее отправлю! — Еще один голос. — Обоих с собой берем! Или ты такой умный и с Ризусом сам будешь разговаривать?
— Да я же пошутил!
— Пошутил, мать твою! Недомерка упустили!
— Да что может этот гоблин?
— Может! Еще как может принести нам целый воз неприятностей!
— Послать ребят вдогонку?
— Ха! Ты бы еще через год опомнился! Он на своих коротеньких ножках нас всех обгонит! Гоблина уже не достанешь, он в переулках затеряется так, что днем с фонарем не сыщешь. Хватит разговоров. Грузите этих, пока стража не нагрянула и народ не стал собираться!
Меня взяли за ноги и за руки и куда-то понесли. Вот так всегда. Как только в городе случается серьезная заварушка, всех стражников и прохожих попросту сдувает с улиц. Потом, когда наступает тишь да гладь, они, конечно, появляются и бьют себя пяткой в грудь. Мол, задержали нас неотложные дела, а то бы мы их всех!
Меня бросили на что-то жесткое. Кто-то ругнулся, хлопнула дверь, и пол дернувшись, заскрипел. Кажется, я очутился в карете. Но почему же меня так бесцеремонно уронили? Ребята могли вежливо пригласить прокатиться с ними. Неужели они думали, что я, такой вежливый и безотказный, не соглашусь залезть в карету?
Х'сан'кор! Не о том я думаю!
Кто-то тихо застонал у меня над ухом. Угорь?
Пришлось открыть глаза, чтобы удовлетворить свое любопытство. Как оказалось, я лежу на полу кареты по соседству с потерявшим сознание Угрем. Кроме нас тут находились ребята-арбалетчики, которые не далее как пять минут назад попытались подстрелить некоего Гаррета и его компанию.
У орков есть великолепная поговорка: "Любопытство гоблина в Лабиринт завело". Один из нехороших парней заметил, что я открыл глаза и воскликнул:
— Эй, этот пришел в себя!
Я хотел ему сказать, что я, собственно, никуда и не уходил и я не этот, у меня есть имя, но язык отчего-то отказался слушаться.
— Так выруби его, — безразлично посоветовали арбалетчику.
Последнее, что я увидел, прежде чем погрузился в темное ничто, камнем падающую на меня дубинку.
Глава 6
РАЗГОВОРЫ В ТЕМНОТЕ
Я шел по широкому темному коридору, стены которого были выложены грубым булыжником и покрыты чем-то очень похожим на мох или лишайник. Света здесь практически не было, и мне приходилось касаться стены рукой, чтобы не пропустить случайный поворот.
Потолок плясал, как спятивший дождевой червяк. Трижды я касался его макушкой, но стоило сделать всего лишь несколько шагов — и сколько ни тяни руку вверх, никакого потолка под пальцами не ощущается — лишь пустота, тьма и слабый сквозняк, гуляющий в высоте.
В голове у меня роились тысячи вопросов. Как я сюда попал? Куда иду? Зачем? Что ищу во тьме этого подземелья? И подземелье ли это?
Очень сомнительно, особенно если исходить из того, что через каждые двадцать шагов моя рука натыкалась на дверь. Металлическую дверь с маленьким решетчатым окошком. Двадцать шагов грубого камня и мха под рукой, а затем пальцы ощущают холодный и мокрый от подземной сырости металл. А затем снова двадцать шагов камня.
У меня создавалось ощущение, что я нахожусь на самом нижнем ярусе какой-то огромной тюрьмы.
Коридор казался бесконечным. Иногда из-за дверей доносились стоны и бормотание, но большей частью за металлическими преградами жила оглушающая тишина. Кто находился в этих подземных казематах? Узники, безумцы, пленные или души тех, для кого дорога в свет или тьму закрыта на веки вечные? Ответа на эти вопросы у меня не было, так же как и желания узнавать, кто же на самом деле сидит в камерах.
54 
